Он шел к Медведице, чтобы спросить, что такое норд-ост. Конечно, он помнит дорогу. А если и забудет, то снова найдет. Шел спокойно, не торопился, но и не медлил. Над лесом взошла луна, но холодно не было. Его не пугали шорохи в кустах, он уже очень долго боялся, и теперь его «боялка» сломалась. Он, побитый волками, плакса с пингвиненком в грязных руках, чего ему терять?

Он уже узнавал эти места, берлога должна была быть где-то рядом, и тут он услышал тупой лай. Волки столпились у входа в берлогу и по очереди кидали в нее камни. Из берлоги слышались сердитые, и вместе с тем жалобные и болезненные рыки. Бедная глупая Медведица! Если Филин прав, и волки сильны лишь стаей, то и расправляться с ними надо поодиночке. Уж на одного-то у него сил точно хватит.

Тима не стал изображать из себя героя, как в фильмах. Поздно, никто не поверит. Он выбрал самый некрасивый и смешной прием – выбежал на поляну, и, пока стая не успела опомниться, схватил ближайшего волка за хвост. Он дернул сильно, насколько это было возможно. Было неприятно, мерзко рвать кому-то тело, сознательно делать больно, но выхода не было. Волк взвизгнул, растерялся, и Тима перехватил его за уши. Хрящи хрустели в руках, и теперь уже Тима боялся, что, наоборот, не сможет остановиться, какой-то его части нравилось чувствовать, как больно и обидно волку, слышать скулящие звуки. Волки опомнились, вожак грязно выругался (наверное, эти слова надо добавить в копилку), и стая стала наступать. Тима отбросил потрепанного и поднял с земли камень.

– Ну, подходите – заорал он глупым истеричным голосом, – мне плевать, хоть убейте потом, но первому я прям в морду кину, так, что у него, у него…

В детскую голову не приходили достаточно сильные слова, но это было и не нужно. Видимо, у него был такой сумасшедший взгляд, что этого оказалось достаточно.

– Мы за тобой вернемся, – объявил вожак, – а пока у нас дела поважнее есть.

Он сказал это «поважнее» таким тоном, что вся стая заухмылялась и закивала. Тиму уже охватил азарт, он вдруг почувствовал себя сильным и смелым, и вместо того, чтобы закончить ссору, выкрикнул вожаку:

– А чего потом-то? Давай сейчас, выходи раз на раз!

В этот момент кто-то обошел его сзади и подсек ноги прямо под коленки. Тима упал на спину, но на этот раз страх был не таким большим, и он не совсем растерялся. Он стал махать своим камнем и кричать, задел того, кто его уронил, а потом быстро вскочил на ноги. Но никого уже не было, стая ушла.

Тима хотел было спуститься к Медведице, но вдруг его осенило: дела поважнее! А ведь Белочка сидит на поляне совсем одна со своей глупой куклой. Он повернулся к темному логову: потратить пару минут и спросить? Ему представилось, как волки окружают глупую девчонку в красном платьице. Она только думает, что что-то знает, а на самом деле ничегошеньки она не понимает. Никакая она не лисичка.

Тима побежал по памяти к поляне, и вдруг почувствовал, что бежать уже гораздо легче. Конечно, столько сегодня тренировался! Но нет, дело было не только в этом. Он вдруг понял, что бежит на четырех лапах, а сквозь царапанную-перецарапанную кожу пробивается жесткая бурая шерсть. Он бежал, рассекая воздух, и уже не чувствовал, как его цепляют ветки или как ноги царапают шишки. Он влетел на поляну, где в окружении зверей сидела напуганная девочка и обнимала куклу.

– Отойдите от нее, не смейте обижать!

Все уставились на Тиму, нет, уже не на Тиму. На Медвежонка, не крупного, не такого сильного, какой ему когда-то представлялась Большая Медведица, но все-таки на Медвежонка. Волки не торопились пасовать.

– Что у тебя за базар-то, говоришь, как ссаный детеныш.

Но Тима всем своим телом чувствовал толстую шерсть, чувствовал свою силу. Ему больше даже не надо было громко кричать, он низко спокойно прорычал:

– Алё, мне семь. Конечно, я детеныш. Смотри, это Леля, мой пингвиненок – непонятно откуда в складках шерсти нашелся потрепанный комок голубого меха с желтым шарфиком и глазами-пуговками, – Я по крайней мере не стесняюсь, мне всё равно, что вы там думаете. И я не ссаный. Это вы сами ссаные, вот.

Вожак молчал, и было понятно, что он растерялся, что авторитет его уже не тот, что был. Другой волк решил занять пошатнувшийся трон и сделал было шаг вперед. Тима вышел в центр, закрывая собой Белочку, и низко зарычал:

– А теперь мы уходим, понятно? Это ваш лес, вы можете делать в нем все, что хотите, но нас не вздумайте тронуть, и к Медведице не подходите. Иначе… иначе укушу.

Он взял за руку девочку уже своей обычной мальчишеской рукой и повел прочь. Волки смотрели вслед с какой-то растерянной тоской.

Они шли вдоль по оврагу туда, где должен быть родник.

– А нам стоит туда идти? – спрашивала Белочка.

– Конечно, стоит.

– А что там?

– Там? Родители, если тебе с ними хорошо. Там фильмы, интересные, смешные и страшные. Там кафе, где можно оставить немного мелочи, чтобы официант купил себе чай. Там школа…

– Школа – это сложно?

– Вообще-то да. Но если все делать правильно, то даже весело.

– А потом? Я стану лисичкой?

– Если захочешь, станешь кем угодно. Но мне белочки больше нравятся, если честно.