Замолчала дева, опустила голову, да узелок на платке теребит.

"Так что ж… – не выдержал путник, – вижу, помешал я тебе. Пошел бы дальше, да конь притомился. Думал, переночую здесь, а с рассветом к городу поскачу. Может, и тебя подвезу…"

"Так и быть, оставайтесь, – глянула ему в глаза дева. – Вдвоем не так страшно будет".

"Благодарствуй, – поклонился путник, – отваги мне не занимать".

"Поглядим, какой вы смельчак, когда филин два раза ухнет", – усмехнулась дева. Только закончила говорить, как в приоткрытую дверь донеслось глухое "у-ух".

Путник вздрогнул, дева улыбнулась, конь тихо заржал, перебирая копытами.

"Раз!" – посчитала дева, – как второй раз ухнет, надо на ступени выйти и лампадкой светить по правую сторону от ясеня. Там плита криво в землю вкопана. Да на коня шоры наденьте и позади часовни покрепче привяжите. Не ровен час, испугается, да в лес убежит, а там болотисто".

"Ты, я гляжу, из бойких, – подивился путник. – Что ж, как велишь, так и сделаю. Больно мне любопытна загадка твоя".

"Смотри, ни поседей раньше времени", – хихикнула дева, смущенно потупив взор.

Назад обернулся скоро, молвил:

"Сделал, как велела. Луна такая яркая, что и свечу жечь нет надобности".

"Есть надобность – лампадка нас беречь будет, не даст забрать на тот свет".

"Эх-ма! Красавица, – засомневался путник, – сказками балуешь, а меня уж дремота одолевает…" – отвернулся он к образам, да широко зевнул.

"Не дремота то… слышишь?" – приложила дева пальчик к губкам.

"У-ух!"

"Пора на крыльцо!" – взяла она путника за руку и вышли они из часовни, но дальше не пошли.

Протянула дева руку со свечой в сторону покосившейся могилы, а путник встал за ее спиной, обнял сильными руками.

"Гляди туда!" – прошептала дева, указывая на плиту.

Но то был уже не камень, а человек. В лунном свете его огромный силуэт был хорошо виден. В полосатой арестантской робе, подпоясанной черным фартуком. Длинные светлые волосы, перехваченные на лбу бечевкой, спутанными космами падали на широкие плечи. Пустые глазницы смотрели на часовню.

Мурашки побежали по спине путника. Он чувствовал, как задрожало под его руками хрупкое тело девушки.

Позади них тихо заскрипела стальная дверь. Но обернуться не было сил – страх сковал мышцы. Замерев на месте, они смотрели на арестанта.

Но вот легкое облако проплыло над их головами, опустилось на край могилы.

Женщина необычайной красоты выступила из облака, простерла над могилой руки. По другую сторону могильного холма, опустившись на колени, мужчина склонил голову. Вдруг, как опара в кадке, земля на могиле начала медленно подниматься. Крупный ком, отброшенный неведомой силой, упал ровнехонько перед застывшими зрителями.

Ноги девы подкосились. Лампада выпала из рук. Подхватив на лету свечу, путник опустил девушку на ступени. Сам остался стоять, не отрывая взгляда от происходящего.

Меж тем, красавица-облако медленно спускалась в разверзшуюся могилу. Сложив на груди руки, за нею последовал и арестант.

"Как в преисподнюю ведет", – подумал путник, сжимая онемевшими пальцами лампаду. – Чур, меня, чур!"

Призраки скрылись под землей. Третий раз ухнул филин. Путник вздрогнул. Невольно перевел взгляд на ясень, но птицу не увидел. Как не увидел более и развороченной могилы. Прелая осенняя листва покрывала вековое погребение. От виденного им только что действа не осталось ни следа.

"Эх-ма! Привиделось что ли от усталости?" – подивился он.

"Не привиделось", – ответила очнувшаяся дева.

"Чего ж ты падаешь, бойкая? Еле успел свечу перенять", – пожурил ее легонько.

"Того… – ответила дева, не отводя взгляда от могилы, – …матушка моя была…"

"Да, неужто?! – засомневался путник. – А каторжник, стало быть, батюшка?"

"Не ведаю, кто…" – обиделась на насмешника дева. – Видишь, куда она землю из могилы отбросила? Прямиком мне под ноги!"

"Может, она тут и лежала, а мы не заметили?" – опять засомневался путник. Ударил сапогом по темнеющему на ступени кому, да скривился от боли. Осыпалась земля, ослепительно заблестело чистое золото.

"Ох, чудо небесное!" – восхитился путник, прикрывая глаза от яркого блеска.

"Я жить здесь стану! – топнула ногой дева. – Матушка знак мне дала!"

"Почему тебе? Может, нам обоим?" – загорелись лукавым огнём глаза путника. – А выходи-ка ты за меня замуж, милая девушка" – сказал и поцеловал ее крепко-крепко.

– Это была только начало… – сказала Берта, останавливаясь у кухонного стола. – А почему ты ни разу меня не перебил?

Удивленно пригляделась к внуку. Но Дроня сладко спал, откинувшись на спинку стула, а пирог в тарелке совсем остыл.