Иногда попадались ступени, круто уходящие вниз, а иногда глубокие расщелины с переброшенными через них деревянными мостиками. Ребята перебирались по ним поочередно – за столетия дерево прогнило и лишь чудом выдерживало вес двенадцатилетнего мальчишки.

Спустя несколько часов стены тоннеля вдруг разошлись в стороны и друзья оказались в пещере размеров столь больших, что свет алхимических колб не дотягивался до ее стен. Если бы создатели тайного прохода не обозначили путь заржавевшей от времени цепью, натянутой меж каменных столбов, то беглецы непременно бы заблудились.

Вскоре они добрались до места, где вновь начинался тоннель. Кай обратил внимание на небольшое ровное углубление в стене. Под слоем паутины проглядывались ровные грани отшлифованной плитки и табличка в самом центре. Август очистил её рукавом куртки и поднес светящуюся колбу.

– В этой стене погребен… – к горлу Августа подступил ком, – погребен Кладеус Строй, великий архитектор и строитель крепости Карках, жемчужины Севера, а так же двадцать мастеров-камнетесов.

– Они что, прямо там? – вырвалось у Кая. Его богатое воображение нарисовало череп и кости архитектора за слоем камня и известкового раствора. Возглас получился слишком громким.

– Там, там, там… – раскатистое эхо отразилось от каменных стен.

Приятели замерли, дожидаясь, когда снова наступит тишина. Но едва эхо сошло на нет, как из глубины прохода раздался шорох, стремительно нараставший с каждой секундой, пока не стал похож на скрежет тысячи когтей, царапающих камень. Друзья испуганно переглянулись и рванули вперед настолько быстро, насколько позволяли узкий проход тоннеля и тусклое освещение шкурок.

Вдруг впереди показалось пятно яркого дневного света.

– Выход! Там выход! – прокричал Август, и в тот же момент жуткий звук из глубины тоннеля накрыл их с головой.

Август и Кай бежали на свет, спотыкаясь и разбивая колени и локти. Летучие мыши хлопали их по лицам, путались коготками в волосах. Казалось, этому живому потоку не будет конца.

Наконец ребята выбежали из потайного хода на крохотную открытую площадку. В лица им ударил свежий морской ветер, а солнце на мгновение ослепило привыкшие к сумраку глаза. Август едва успел схватить Кая за рукав куртки – еще шаг и тот бы сорвался с обрыва.

Они повалились на холодные камни, закрывая головы руками, а летучие мыши все продолжали лететь, хлопая кожистыми крыльями.

Неожиданно все прекратилось, и друзья услышали шум волн, разбивающихся о скалы. Они огляделись. От стаи летучих мышей не осталось и следа, за исключением белого помета на камнях. Над головами нависали низкие свинцовые тучи, воздух пах солью и водорослями. Крохотный выступ, на котором они лежали, не имел даже намека на ограждение. Август осторожно подполз к краю и посмотрел вниз – до воды было полсотни саженей.

– Мы были на волосок от гибели… – заплетающимся языком пробормотал он.

– Треклятые летучие мыши! – Кай подполз к Августу и присвистнул. – Я раньше высоты не боялся, но теперь это славное времечко подошло к концу!

– Нам предстоит подняться еще выше. Имей в виду, вряд ли кто-нибудь услужливо приготовил для нас удобную лестницу. Так что с боязнью высоты тебе придётся повременить. – Август похлопал приятеля по плечу и осмотрелся. – А вот и путь наверх!

– Мы определенно выжили из ума, – пробормотал Кай, рассматривая узкую тропку, вилявшую от выступа к выступу. На высоте тридцати саженей она уходила на другую сторону скалы и исчезала из виду.

Август первым начал опасное восхождение. Кай последовал за ним, что-то ворча себе под нос.

Подъем не отличался ни широкими ступенями, ни поручнями, за которые можно схватиться, если вдруг закружится голова. Ребятам приходилось цепляться за выступы и кривые деревца, растущие из трещин в скале. Кай справедливо заметил, что этот чертов подъем более подходит для копыт горных коз, нежели для сапог на мягкой подошве, которую носили ученики Каркаха.

После изнурительного подъема друзья решили перевести дух. До конца тропы оставалось не так много, но расцарапанные в кровь пальцы уже едва сгибались от усталости. Выбор пал на пару ступеней, заросших бурым мхом и колючим кустарником.

– Фуф, – сказал Кай, отряхиваясь от пыли и паутины, – ты знаешь историю о богатом мальчике, который упал в пещеру с летучими мышами?

– Её все знают! Он потом слегка того, – Август покрутил пальцем у виска, – стал считать себя летучей мышью. Наряжался во все черное, скакал по крышам… Говорят – допрыгался. Жуть!

Наконец опасное восхождение закончилось. Ребята перелезли через край обрыва, вспугнув десяток красноперых чаек-крикунов, гнездившихся там. Воздух наполнился противными звуками, отдаленно напоминавшими человеческую речь. Моряки рассказывали, что в криках этих чаек можно разобрать любопытные ругательные словечки и Кай внимательно вслушивался, изредка кивая с удивленным и довольным лицом. Август подозревал, что сегодня словарный запас приятеля пополнится новыми выворотами.