Шрифт:
— Силой ведь притащу к нянюшке Йокк.
— А я вашу энергию в чёрные дыры отправлю.
Кок очень необидно засмеялся.
— У тебя вон ложка из рук падает. А всё туда же!
Делать было нечего. Пришлось тащить свою тушку в лазарет.
Хорошие существа — нянюшки. Попади к ним только в руки.
Фобия блаженно жмурилась, когда целительница хлопотала вокруг неё, смывала грязь, обрабатывала болячки, натирала пахучей мазью опухшую щиколотку. Наверное, дети себя так каждый день чувствовали. Нормальные дети. В безопасности и уюте.
Ещё бы смазать чем-нибудь больное сердце.
Резь в груди была неимоверной. Может, повезло, и случился инфаркт? Глядишь, к утру и гробик Иоким Гилморт сколотит. Он это дело любит — колотить.
— Можно мне каких-нибудь капель… От сердца?
Нянюшка Йокк погладила пациентку по волосам.
— Существовали бы такие, детка. Снотворного вот могу дать.
— Обезболивающего…
Но Фобия уже и без всякого снотворного падала в сон, как в тёмную яму.
10
А потому что нельзя недооценивать ревнивых женщин. Пусть даже и мёртвых.
Ничто не предвещало беды.
Был вечер, и погода была на удивления мягкой, тёплой.
Фобия и Несмея рыбачили с Эрастом Лемом, болтая о том о сём.
— У нас под водой был обычай — как только приятный утопленник попадал, кто первый его оживит — тот и вада, — говорила бывшая русалка. — Понятно, что навсегда мы его оживить не могли, так, поиграть только.
— А я очень радовалась, когда на ужин яблочное суфле приносили…
Все трое одновременно вздохнули, вспоминая вкус яблочного суфле.
— Клюёт! — завопила Несмея так громко, что Эраст посмотрел на неё с глубоким осуждением. Потому что если и клевало — то от такого крика сразу бросило это делать.
Фобия встала на самом краю, вглядываясь в поплавок.
Это было единственным местом, где река хоть немного становилась глубокой. Ну да, нужно было отойти подальше от лагеря. Зато хоть рыба встречалась. Редко, конечно.
Фобия не сразу поняла, почему её пронзил такой неприятный, смрадный холод. Тюремный призрак Цепь вонзилась в её тело и теперь раскачивалась в нем, истошно завывая что-то. И Фобия, не удержавшись на краю, скатилась в воду.
Страх воды вчера остался в прошлом, а вот плавать ей негде было научиться. Даже под водой Цепь барахталась вокруг, не давай собраться, сгруппироваться, попробовать выплыть. К тому же Фобия сильно приложилась головой о какую-то корягу.
Быстрой огромной рыбой мелькнула рядом Несмея. Ухватила за волосы, потащила на поверхность.
На берег вынесла, практически, на руках.
Выкашливая воду и рвоту, Фобия стояла на коленях. Цепь хохотала рядом.
— Дура, — сказала ей Фобия.
Из раны на голове капала кровь.
Эраст бросил Несмее свой пиджак, и та укутала пострадавшую.
Нянюшка Йокк встретила Фобию как родную.
Голова перевязана, нога в тугой повязке. Хорошо хоть Киску успела подоить до рыбалки.
Красота-то какая.
— Грин, ты специально это делаешь? — злобно спросил Крест, появляясь на пороге.
Неудивительно, позорное возвращение в лагерь не видел только ленивый.
— Да, конечно, — ответила Фобия. — Бьюсь разными частями тела обо что ни попадя.
— Я заберу её, — сказал Крест нянюшке. — Надо думать, тебе надоела эта заноза за два дня.
— Снотворное захвати, — засуетилась старушка. — Девочка кричит по ночам.
— Обойдётся, — раздражённо отмахнулся Крест, приглядываясь к Фобии — как бы её ухватить, чтобы больные конечности не задеть.
— Я сама, — гордо ответила она, вставая.
А так хотелось к нему на руки. Прижаться в твёрдой груди. Почувствовать себя маленькой.
Но сердце уже радостно пело в груди, адреналин позволял ощутить себя всемогущей.
— Вперёд, — скомандовал Крест.
Лагерь спал, а домик Оллмотта стоял всего в нескольких метрах от лазарета.
Сам психолог, судя по всему, прочно обосновался у Сении Кригг. Везёт же людям. Не прячутся по углам.
Крест налетел на неё, не успела дверь закрыться. Всё-таки подхватил на руки — видимо, тоже хотел ощутить её вес, почувствовать её всю — с больной головы до ног — в своей власти. Она радостно обвила руками его шею, застыла, вдыхая знакомый запах.
Он сел на кровать, не разжимая объятий. Помолчали какое-то время, наслаждаясь близостью друг друга.