Шрифт:
Первый раз в жизни обнимет маму.
Крест бы пожертвовал Фобией по мановению руки Наместника.
Да дело даже не в этом.
Искупят ли 150 лет в камере-одиночке два столетия верной службы убийце? Два столетия убийств?
Кто она такая, чтобы судить?
И вдруг с кристальной чёткостью пришло понимание.
Она имеет право.
Не будет у Креста другого судьи, кроме неё, Фобии. Девочки, которой он позволил себя любить. Себя — такого изломанного, усталого, несвободного.
Он позволил ей любить себя — ночь за ночью отдавая себя во власть этих тонких рук, этих горячих губ. Там, среди невнятного шепота и смятых простыней, он позволил ей.
И только она, Фобия, станет его судьёй и палачом.
Никто другой.
Это было так просто, что сердце сразу перестало болеть. В конце концов, она с раннего детства не надеялась на то, что когда-нибудь сможет быть счастливой. С чего бы переживать об этом сейчас? Всё будет правильно, все будет так, как нужно.
Фобия поднялась на ноги и пошла к дому, где жили её родители. Больше у неё не будет возможности обнять маму. Больше уже нет.
Он понял всё сразу — по спокойной уверенности, которая смотрела на него из окошка ресниц.
— Мне жаль, что я так и не смог любить тебя по-настоящему, — только и сказал Крест.
— Мне тоже, — эхом отозвалась она.
И больше они к этому разговору не возвращались.
17
Накануне своей инаугурации Мерак Леви напился.
Фобия настолько привыкла не считать Наместника, а так же и его наёмника людьми, что очень удивилась этому человеческому поступку.
Она уже спала, измучившись от переживаний и мрачных предчувствий. Как правило, Фобия не дожидалась Креста, у которого накануне Великого Дня было так много дел, что он приходил глухой ночью и уходил задолго до рассвета. Фобия не знала, как он может так долго держаться без сна, сама она старалась спать как можно больше, накапливая силы. Однако кошмары неотвязно преследовали её, и отдых не приносил ни облегчения, ни покоя.
Обычно Фобия легко и быстро просыпалась от тихого щелчка замка, сквозь ресницы смотрела на Креста, который несколько секунд просто стоял, прислонившись спиной к двери, словно давая себя время на то, чтобы оставить все свои тревоги в коридоре. Он осунулся, походил на преступника ещё сильнее, чем обычно. Тёмные глаза потеряли свою матовость, но обрели лихорадочный болезненный блеск, какой бывает у людей с повышенной температурой. Да и седины на коротком ёжике волос, кажется, прибавилось.
Потом Крест отталкивался от двери и подходил к кровати для того, чтобы обнять Фобию. Они почти не разговаривали в эти дни, занимались любовью молча, с исступлением зверей, у которых наступил период спаривания. А потом Крест уходил, а Фобия забывалась тревожным, наполненным ужасами сном.
Но в ту ночь её разбудил не привычный щелчок замка.
Фобия не сразу поняла, что это за тихий, но назойливый вибрирующий звук, который совершенно без всякого предупреждения раздался над самым её ухом. Подняла голову и с недоумением посмотрела на собственную руку. А потом вскочила в испуге.
Она привыкла к своей татуировке на запястье и относилась к ней так же равнодушно, как и к другим недостаткам своей внешности. В ту ночь, когда Крест вывез её из Резиденции и бросил в парке под присмотром противной Цепи, в ночь убийства Командора, Центральный сервер был сломан. Позже, бездумно переключая каналы в особняке Оллмотта, Фобия услышала официальную версию произошедшего — вобсы уничтожили систему перед самым вторжением Временного правительства. Наверное, это действительно было так — татуировки с порядковым номером были у всех сотрудников Верховного Отделения Безопасности Страны. Вобсов очень устраивал существующий политический строй, они привыкли к нему и знали, как служить Командорам. Смена власти им была невыгодна, а центральный сервер с кнопкой «delete» нёс угрозу для их жизни и вынуждал к подчинению. Не зря Мерак Леви первым делом удалил их из столицы, отправив на дальние заставы страны. Вобсам не было дела до поражения в войне, они и не участвовали в ней, протирая штаны в столице.
Жжение в руке и вибрирующий звук, исходящий от кожи, означали только одно — Центральный сервер был восстановлен.
Фобия метнулась к бумажке, прикреплённой на стене. Зелёный цвет татуировки означал, что дана команда немедленно предстать перед руководством. Но у неё не было никакого руководства.
Натянув кроссовки, она отправилась к единственному месту, которое пришло ей в голову — кабинету, который когда-то занимал Командор.
В Резиденции по ночному времени было тихо, всё вокруг сияло чистотой и свежим ремонтом, потухшие глазницы многочисленных камер больше не смотрели на людей — Мерак Леви было слишком уверен в себе, чтобы восстанавливать систему слежения.
Тяжёлый запах спиртного ударил по обонянию уже в пустой тёмной приемной. Из кабинета — святая святых! — разрезала темноту узкая полоска тусклого света.
Фобия вздохнула и открыла дверь шире.
Мерак Леви сидел перед компьютером и с увлечением тыкал в клавиатуру двумя указательными пальцами. На полу и столе стояли пустые бутылки.
— Девочка моя, — обрадовался Мёртвый Наместник. — А вот и ты, сладенькая. Выпьешь со мной?
— Да, — оценила обстановку Фобия.
Он кинул в неё полной бутылкой, чуть не попав в лицо. Она с трудом поймала выпивку, открутила крышку и сделала большой глоток.