– Что бы ты стала делать, Даша, если бы они, Женя и его высокий друг, начали появляться в нашем дворе каждый день?– спросила она, внимательно смотря на меня, –Представь, каждый день в любое время ты увидишь своего Женю – на качели, на турнике, возле магазина, где угодно? Если бы он всегда был у тебя под носом, а не где-то там, за центральной лестницей?

– Ну-у-у… я бы… красиво оделась, – размышляю я вслух, как будто вопрос нарядов зависит от меня, а не от родительской зарплаты, задерживаемой месяцами, – Я придумала бы тысячу причин, по которым нужно ходить мимо Жени. В магазине я бы рассыпала мелочь, чтоб он помогсобрать. Я бы стала выгуливать собаку соседа. Женя подошел бы к собаке и сказал, что она хороший пес или что-то в этом роде, я бы ответила ему, что это Рекс, или там… Тузик…Он сказал бы,если не дурак, что помнит тех собак, что у меня были в детстве, А я бы ему ответила, да, хорошие были собаки и рассказала бы, как их отравила соседка. Как мы с родителями хоронили в тайге лайку-мать, ее старшую дочь и троих щенков-подростков, которые были любимцами детей и врагами всех алкашей из ночника, за что и поплатились, – я окончательно прихожу в себя и проявляю радостную болтливость.

Подвоха в вопросе я не вижу.

Ксю подходит к окну и одергивает штору:

– Я не знаю, как тебе это удалось, Даша… но…вуаля.

Женя в меховой шапке с ушами и его приятель сидят на дуге турника и о чем-то разговаривают прямо напротив меня.

Моя рука с корочкой хлеба задела штору, оставив на той майонезное пятно, и повисла в торжественном оцепенении. Сердце бьется, и я чувствую себя принцессой, которую прекрасный принц пришел спасти от векового заточения, от шпагата и от сжигания калорий. Не ранее как вчера с биноклем на родительском окне я отчаялась ловить Женю по ту сторону дома. Хотела видеть его, пусть изредка и издалека. И вот он появился совсем близко. Он пришел ко мне, столько простых совпадений быть не может, я знаю, я чувствую это.

– Ну, что, Даша? Идешь выгуливать Рекса? Извини, Тузика.

Ксюша опускается в кресло-качалку с видом человека, истинно свободного от жалких человеческих страстей, от школьных романов «с букетом наперевес» и прочих сердцебиений.

– Они тут каждый день теперь. А ты за полгода даже ни разу с ним не поздоровалась.

– Так они поэтому и здесь, – усмехаюсь я.

Я не могу сосредоточиться ни на беседе, ни на включенном телевизоре с передачей «До 16 и старше», и не могу продолжить хлебно-майонезную оргию. Отходя от окна, через несколько секунд я возвращаюсь к нему опять. Со мной, наверное, не интересно.

Руки дрожат. Должно быть, у тех, кто ловит рыбу сетью на Колымском водохранилище, также дрожат руки, когда они не знают, что делать со своим слишком крупным и полулегальным уловом. Кажется, достаточно лишь того, что Женя вообще появился. Но страшно, если они с приятелем уйдут, и больше не придут.

– Можешь не так тщательно следить, – спешит успокоить меня Ксю, – Позавчера мама видела, как они патрулировали двор, когда стемнело. Вчера я случайно натолкнулась на них у нас в магазине. Я подумала, а что, спрашивается, такого есть у нас, чего нет в магазине в его дворе – специально для тебя я пошла и проверила, оказалось – ничего. Они придут еще. Поздравляю!

–Видишь? Он пришел сам! Это должно происходить само собой. Понимаешь? Не потому, что кто-то надел красивую юбку, не потому что кто-то мелькает и провоцирует, а потому что нужна именно эта девчонка, и никакая другая, пусть даже она не кажет носа на улицу и ходит в единственных штанах и кофте.

– А пять минут назад ты была готова рассыпать мелочь в магазине, чтобы привлечь внимание. Чудная какая-то.

И правда, когда я не вижу Женюнеделями, и свечение ослабевает, я становлюсь готова на самый отчаянный и неловкий флирт. Но когда будни на миг возвращают мне его присутствие, я прихожу к мысли, что побеждать в любви должны не те, кто заискивает и желает показать «товар лицом». И не те, кто рассказывает всему двору, что это их «жених». Шестиклассницы, ворующие косметику у мам, томные дамочки из старших классов, угодливые одноклассницы – все, кто крутится вокруг Жени, словно жадные цыгане, продающие леденцы из жженого сахара, они не видят самого человека! Кто-то один, а вернее одна, должен утереть им нос, всем и сразу.

– Пойдем, пройдемся, – возвращает меня в реальность Ксю. Говорит она так легко, как будто для этого не нужно надевать шерстяные гамаши, шарф, шапку, шубу, сапоги….

Мы выходим из подъезда, и я, смотря строго в противоположную сторону от Жени и его приятеля, не перестаю оживленно рассказывать подруге о последних прочитанных книгах, а та сообщает: «Смотрит! Смотрит!». Женя не врал, он посылает знаки, словно терпящий кораблекрушение. А я отказываюсь их расшифровывать без его помощи.

ГЛАВА 10. МУЗЫКА

Однажды Женю упомянули на уроке в классе. На географии у Аллы Франциевны.

– В древние времена Спящий Рыцарь и соседняя сопка представляли собой единый вулкан, – рассказывает Алла Франциевна, – стенки которого обвалились во время извержения, разделив бывший вулкан на две части. Произошло это примерно тридцать тысяч лет назад. Как мы видим в окно, Рыцарь был правой частью вулкана, соседняя сопка – левой.

 «Знаем-знаем– Бесстыдница»,– роняет кто-то с места.

Конец ознакомительного фрагмента.