Мужчины молча уставились на меня и пялились так несколько секунд. Потом переглянулись. Затем Уилл свёл брови, шуганно оглядевшись. Приблизился ко мне и настороженным шёпотом спросил:

– Ты сквозь стены слышишь?

Я хохотнула с закрытым ртом, наблюдая за его повадками.

– Нет.

– А я бы не удивился… – морща лоб, закивал Руссо.

Я усмехнулась, поджимая губы.

– Опережаешь учебную программу? – уточнил Энтони. Я положительно качнула головой. – С какого возраста и насколько?

– С рождения, – хмыкнула я, вынудив мужчин вопросительно потемнеть. – У мамы были стремительные роды. Я рано заговорила, рано пошла. В общем, всё делала раньше сверстников. При поступлении в первый класс, я уже знала всю программу, поэтому стала изучать программу второго и третьего классов. Затем стала изучать языки – с восьми лет.

Брови Уилла резко поднялись на лоб. Он немного помолчал, затем посмотрел очень внимательно на Уокера:

– Ну и… чему ты планируешь её учить?

– Нет предела совершенству, – отозвался Энтони.

– Ага. У неё мозг больше, чем у Эйнштейна. Спешу напомнить о том, что ты здесь самый умный, а твой процент – восемь. Учитель не может быть глупее ученика!

Я прыснула, беззвучно смеясь. А Уокер не растерялся, подстегнув друга:

– Но тебе же как-то удаётся их чему-то учить.

Уилл снисходительно усмехнулся, смолчав.

– Да и глубочайший склероз, развившейся в столь раннем возрасте и задолбавший уже всех на базе, не мешает тебе, – Энтони перевёл взгляд на меня: – у него – склероз. Да и в пространстве часто путается – поэтому сейчас он и не на базе.

Поджав губы, я засмеялась про себя, кивая. Уилл покосился на друга, да как выпалил:

– А у тебя агрегат маленький!

Я не выдержала и хохотнула. Энтони снова не растерялся, придирчиво приглядевшись к Уиллу:

– Тебе откуда знать?

Уилл закатил глаза, надулся весь, пытаясь родить мысль. Но, судя по всему, она даже не была зачата.

– Блин! – плюнул Руссо.

– Что ж, – вздохнул Энтони, вновь обращаясь ко мне: – как ты могла догадаться – оно тебя вряд ли чему-то научит.

Мне было ясно, что мужчины просто дурачатся. Поскольку у полковника аномальная физическая выносливость и ускоренная регенерация. Скорее всего, именно поэтому он пошёл в спорт. Ещё он работал в разведке, в армии и руководил группами в спасательных операциях, а порой и делал это самостоятельно. В распоряжении Руссо был опыт, знания и наилучшие показатели для полковника военной базы. Но и головой он думать умеет. У него особое мышление – он тактик и стратег, хорошо знаком с психологией, да ещё и в совершенстве владеет семью языками. Так что, он мог бы преподавать и в академии, но выбрал армию. Между прочим, его мозг работает на шесть процентов, уровень интеллекта составляет – сто пятьдесят шесть пунктов.

– Шёл бы ты уже на базу, – фыркнул Уокер полковнику. – Раздавать непутёвым рядовым советы на тему «Как изящно скакануть через козла», и не совался бы в мой огород.

Полковник отвернулся от него, с трудом сдерживая дикий ржач. С тех пор он старался не встревать в наш с Уокером разговор по делу. Энтони расспросил меня о точных науках – почему они мне менее интересны. Мужчины не удивлялись тому, что я отдаю предпочтение гуманитарным наукам, ведь я – женщина. Но Уилл очень удивился, когда я сказала, что не люблю математику за её логичность. Полковник в принципе реагировал на мои высказывания слишком уж заинтересованно. Будто я и мои мысли его волновали. Мне казалось, что он здесь исключительно ради меня, и он искренне интересуется, чем я живу. Энтони посоветовал мне себя пересилить хоть немного и уделить особое внимание точным наукам. «Хорошо быть асом в чём-то одном, но лучше знать всего понемногу» – сказал он. Затем он посоветовал поднять уровень знаний китайского языка, поскольку он востребованный, а вот греческий язык – не особенно. Но я его начала учить просто так, когда мама сказала, что у меня корни греческие. Также Уокер посоветовал подучить испанский и французский языки. Сказал, что в академии специально собираются все виды отраслей, чтобы каждый из нас понял, что ему ближе. И, когда я пойму, чем хочу заниматься в управлении, нужно будет углубляться в материал. В зависимости от будущего места работы необходимо получать отдельные знания. Например, если ты собираешься касаться армии, то нужно знать языки и культуру большинства террористов. Если работа на задворках, соответственно, нужно поднимать знания по технике, электронике и прочему. В общем, Энтони дал мне пару советов на будущее. А потом спросил про способности – поддаются ли они контролю. У меня с ними – кавардак, так что Энтони назначил мне дополнительные занятия по развитию и контролю сил.

Через пару часов нас расселили по комнатам. Тогда-то я и поняла, что местные шишки думают не головой… или у них издевательское чувство юмора. Зачем нужно было проводить тесты – не понятно! Сказали, что данные помогут им распределить нас по классам и комнатам, но! По всей видимости, они решали не то, кому с кем будет комфортнее, а кому с кем будет хуже! Может быть, я не знаю, дело всё в тех же стрессовых ситуациях. Ведь именно сейчас самое время учить нас общаться с теми, кто нас бесит. В общем, моё негодование вызвано тем, что меня поселили в одну комнату с экстравертом – Сабиной Беннет и интровертом-неформалом – Амелией Ньютон. Они тоже были недовольны, как и я, и не стеснялись в проявлении своих эмоций. Наша троица здесь, кажется, сборник самых несовместимых личностей. Я – тихая и спокойная, молча делаю выводы, предпочитаю книги общению с людьми. В принципе, я была готова к сожительству с кем-то, но надеялась на другую компанию. Сабина – шумная и дерзкая, не любит учиться, любит устраивать тусовки и гудеть до утра. Она бы с удовольствием жила в мужской общаге со своим парнем. А Амелия… очень-очень странная! Её не поймёшь совершенно! То молчит, слушая свой рок, то орёт, активно спорит, может и в драку вступить. Вообще непонятно, что ей надо – хочет она учиться или, как говориться, замуж. Думаю, её не столько мы с Сабиной не устраивали в качестве соседок, сколько наличие соседей в принципе. Она была бы счастлива, если б её поселили вместе с неодушевлённым предметом или молчаливым животным. Мне кажется, она вообще людей не любит, никаких. Я тоже интроверт, но всё же далеко не все на свете меня раздражают. Стоило только заехать в комнату, как эти две… собаки! Начали собачиться! Сначала Сабина просто ворчала, якобы про себя, но вслух, мол, повезло жить с целомудренной зазнайкой и летучей мышью из ада! Потом летучая мышь завелась и началась куриная драка! Пока по комнате летали рыжие и блондинистые волосы, я самостоятельно избрала для себя кровать в углу. Стянула с неё покрывало, залезла на неё и стала сооружать для себя некое подобие изоляции. День первый. Весело мне тут будет три года…

Месяц спустя, 30 сентября…

Я сидела на скамейке в одном из скверов академии, после дождя было немного прохладно, поэтому сквер пустовал. Для меня это сейчас было тем, что доктор прописал. Ведь, помимо того, что интроверты тратят энергию в обществе, мне ещё и приходилось жить в одной комнате с двумя раздражителями. Накануне контрольной работы я взяла с собой ноутбук, чтобы проштудировать свои последние конспекты по информатике. Но стоило лишь найти одинокое тихое место, как мысли об учёбе улетучились. Я снова залезла в базу данных Укуса, отыскала личное дело Руссо и уже порядочный отрезок своей жизни зачитывалась его прошлым, разглядывала фотографии. Порой в базе данных хранятся фотографии агентов не официального порядка, но, конечно же, и не фотосессии. Просто снимки, сделанные в результате слежки или что-то вроде того. В общем, посмотреть было на что…