Но как же ей было стыдно рассказывать подробности договора с Аруаном!

– Аруан предложил сыграть роль соблазненной им девушки. Для этого он привез меня к себе и я, раздевшись в его спальне, легла в кровать. Аруан, надрезав немного мою кожу, испачкал сорочку, чтобы предъявить ее потом – якобы это моя потерянная невинность.

Все это Ясна рассказывала, мучительно краснея и с трудом подбирая слова, запинаясь.

– Он сказал, что только этим все и ограничится, – продолжила девушка, – и если кто и заглянет в спальню, то ненадолго и чтобы убедиться – девушка действительно лежит в кровати. Но я не думала, что они все завалятся в спальню.

Девушка рассказала все, что произошло дальше.

– Значит, теперь я породнился с Владыкой волеронов, – играя желваками, сквозь зубы проговорил Велеслав, когда дочь закончила свой рассказ, – но меня это не радует – я знаю кто такой этот Амьер.

– Что же мне теперь делать, папа?

Ясна закрыла ладошками лицо и разрыдалась.

– Ты теперь отдашь меня ему? – сквозь слезы спросила девушка.

– Я должен это сделать, дочка, но не пугайся так, не надо. Мне не хочется отдавать тому, кто до сих пор не вспомнил о тебе. Да и наслышан я об Амьере и, поверь мне, ничего хорошего в этих слухах нет.

– Что же ты будешь делать?

– Не знаю, – вздохнул отец, – пока все пусть будет по–прежнему. А я тем временем осторожно разузнаю о твоем муже. Но если он здесь появится, я не отдам тебя без венчания по нашим законам и традициям.

– Меня это мало утешает.

– Иди, Ясна и прошу тебя, не делай глупостей.

Девушка встала и на ватных ногах покинула кабинет отца.

Велеслав еще долго сидел в кабинете, раздумывая о том, что не сумел сохранить дочь и сделать ее счастливой, как обещал жене. Она, умирая, взяла с него клятву, что Велеслав не будет препятствовать счастью дочери, даже если ее выбор не понравится ему. Но что же делать теперь?

Глава четвертая

Ясна сидела у окна, облокотившись на подоконник и, подперев кулачками подбородок, наблюдала за тем, что творилось во дворе. Там, весело перекрикиваясь, бородатые, крепкие мужики строили беседку. Эта беседка нужна была девушке, чтобы проводить уроки на свежем воздухе. Учебный год заканчивался, скоро наступит жаркая пора, но среди учеников были отстающие и вот в этой беседке Ясна собиралась подтянуть их до начала нового учебного года. Такой ученик в данный момент сидел за ее спиной и, пыхтя и сопя, писал в тетрадке руны.

Оглянувшись, девушка посмотрела на мальчика, он, оторвавшись от своего занятия, скорчил умильную мордашку. Но Ясна, нахмурившись, строго сказала:

– Данко, не отвлекайся, пиши внимательно и без помарок. Иначе тетради будет покупать твой отец. У меня уже почти не осталось их в запасе.

Мальчик, тяжко вздохнув, принялся, высунув язык, дальше усердно выводить руны. Ясна прекрасно понимала, что эти знания, возможно, никогда не пригодятся крестьянскому мальчику в жизни. Сельских детей обучали только буквенному письму, которым пользовались в их княжестве. А вот руны были межгосударственной письменностью, с их помощью можно было общаться, даже если не знать чужого языка. Знаки рун трактовались одинаково на всех языках. Но, взяв на себя обязанности учительницы в этой школе, девушка решила обучать детей и рунному письму. Вначале это ее новшество встретили настороженно, ворчали, что их детям будет достаточно просто уметь написать короткое письмо, подписать что–либо, и этого для них хватит. А изучать такое сложное письмо, как рунное им незачем. Еще большее недовольство вызывало то, что они использовали бересту, а Ясна учила их писать на бумаге, которая была очень дорогой и ею пользовались только богатые и высокородные господа. Так же она, кроме обязательной арифметики еще обучала детей истории и географии. Большинству детей нравилось учиться, но не все могли освоить то, что хотела дать им Ясна. С отстающими учениками она занималась дополнительно.

Мужики откликнулись на ее просьбу построить беседку, но отпускать детей будут с большой неохотой. Ей как-то сказал один крестьянин, что летний день год кормит, и позволить прохлаждаться своим детям в самую горячую пору они не могут. Скорее всего, придется в ближайшее время закрыть школу до осени. Как, впрочем, и каждый год.

Наблюдая за мужиками, Ясна подумала, что бороды являются важной и неотъемлемой принадлежностью мужчин в их княжестве, будь то простой мужик или родовитый вельможа. У ее отца была небольшая, аккуратная бородка. Голый подбородок считался недопустимым, только волероны могли себе это позволить. Вот интересно, они брились или просто волосы на их лицах не росли?

«О боги, – ужаснулась девушка, – о чем я думаю!»

Девушка встала и, отпустив обрадованного мальчишку домой, убрала все со стола в шкаф и вышла во двор. Беседка была почти готова.

– Что, Ясна Велеславовна, – обратился к ней отец одного из ее учеников, молодой еще, вполне симпатичный мужчина, – как вам беседка? Нравится?

– Да, – улыбаясь ответила Ясна, – очень. Но если бы ты, Дерван, отпускал всегда своего сына сюда, мне еще больше бы понравилось.

– Так, это, – заюлил мужик, – мы завсегда, только вот, работы много мужицкой, а Волька, знамо, помощник, больший самый, после него–то одни девки, толку–то от них. Недавно вот еще один мальчонка народился, но когда он еще подрастет. Вы уж не серчайте, но если не сын, то кто еще поможет по хозяйству?

– Ладно, – отмахнулась девушка, – заканчивайте тут, а я, пожалуй, пойду домой.

– Так, скоро темнеть начнет, Ясна Велеславовна, – обеспокоился Дерван, – может проводить вас?

– Нет, – ответила девушка, – не надо, успею до темноты. Да и не боюсь я.

Сказав это, Ясна направилась со двора школы. Мужики проводили ее взглядами и вернулись к работе, тихо переговариваясь между собой, что дочка их господина смелая девушка. Конечно, разбойники и насильники у них не водились, но все же не стоит красивой девушке ходить одной. Мало ли….