Вид девушки привел отца в ужас.

– Что вы наделали! – воскликнул Велеслав. – Убирайтесь из моего дома в свои горы и больше никогда не появляйтесь здесь!

– Я уеду, – оскалился Амьер, – и даже немедленно, ваша дочь меня не удовлетворила в постели. Но зато она теперь знает, что такое настоящий мужчина, а не этот нежный, слюнявый мальчишка Аруан.

– Негодяй! Вон отсюда!

– Мы еще увидимся с вами и вашей дочерью, – с угрозой сказал Амьер и, толкнув Велеслава плечом, вышел из комнаты.

– Доченька, – потерянно проговорил отец, – прости, что не уберег.

–Папа, – вытирая беспрерывно текущие слезы, попросила девушка, – пришли ко мне нянюшку и не заходи сюда и уйди, пожалуйста.

Но няня была уже здесь и, охая и ахая, прошла в комнату.

– Закрывайтесь на ключ, – сказал отец, – я пойду, присмотрю за тем, как уезжает этот негодяй.

Сгорбившись, отец закрыл дверь и направился к Амьеру. Велеславу было очевидно, что Амьер изнасиловал Ясну. И он понимал, что после случившегося она не хочет видеть его, своего отца. И как бы ему не хотелось защитить свою дочь, но если Амьер пожелает забрать с собой жену, Велеслав ничего не сможет сделать. Это приводило отца в отчаянье. Ну как же так получилось, что его горячо любимая, единственная дочь попала в такую беду?

А в это время няня причитала над «своей маленькой девочкой».

– Вот ведь нелюдь, он и есть нелюдь. Ссильничал девочку, змей проклятый.

– Няня, перестань, он не сделал этого, – вытирая слезы и пытаясь успокоиться сказала Ясна, – помоги лучше мне умыться и одеться.

– Да как же так, что ж ты его выгораживаешь, деточка. Посмотри на себя, на тебе ж живого места нет.

– Он сделал мне больно, напугал, но не изнасиловал, – ответила Ясна, закутываясь в теплый халат с помощью няни и судорожно вздыхая от только что прекратившихся рыданий, – ему папа помешал.

– У, змей проклятый, нелюдь крылатый.

Стук в дверь заставил девушку вздрогнуть.

– Ясна, – раздался из–за двери голос отца, – он уехал. Я велел закрыть все двери, не бойся.

Девушка перевела дыхание, этот стук напугал ее. Что она могла сделать, если бы Амьер вернулся к ней? Насиловать ее, может, в своем доме отец и не позволил бы, но даже он бы ничего не поделал, если бы Амьеру вздумалось забрать ее с собой. А там, вдали от ее отца, закончил бы начатое. Возможно, это было бы не раз и не два, а постоянно.

– Вот и хорошо, что уехал, скатертью ему дорога. Сейчас, Ясочка моя, примешь ванну с травочками, выпьешь успокоительных настоек, затем намажем тебя бальзамом и все пройдет. Сейчас, подожди, распоряжусь, чтобы воды наносили горячей.

Ясна в ванной комнате застыла у зеркала, пока няня поднимала служанок, чтобы те нагрели воды для ванны. Вид у нее был кошмарный. Вся шея, плечи, грудь были в пятнах засосов и следов зубов Амьера, на боках виднелись синяки от его рук, лицо опухло и покраснело от недавних рыданий. Теперь ей был понятен ужас в глазах отца и няни.

Ясна сидела в ванне, ее трясло и колотило, няня подливала горячую воду, напоила успокоительной настойкой, но это мало помогало, девушка никак не могла успокоиться. Она не хотела думать о том, что с ней сделал Амьер, но мысли навязчиво возвращались к этому. Да, по сравнению с Аруаном, ее муж был насильником и чудовищем. Но зачем он так с ней? Она не была такой уж невинной, Аруан многое ей показал, ей было с кем и с чем сравнивать. А если бы она была совсем невинной и наивной и это были бы ее первые прикосновения мужчины? Такая грубость со стороны Амьера свела бы ее, наверное, с ума. Выбравшись из ванны, Ясна подойдя к кровати, содрогнулась. Пока она грелась в ванне, застелили свежую постель, все поменяли, но все же ее кровать вызывала страшные, неприятные чувства. Пойти спать в гостевую комнату? И что дальше? Придется перебраться туда насовсем? Ну, нет! Она переживет это!

Ясна думала, что после пережитого не уснет, но только голова коснулась подушки, она провалилась в сон. Видимо, наконец–то подействовали успокоительные настойки няни. Проснулась она только к обеду, няни, оставшейся с ней ночевать, не было. Намазанные перед сном нянюшкиным бальзамом следы, которые оставил Амьер, как показалось Ясне, стали еще заметнее. Девушке приходилось раньше прятать следы поцелуев, но это были еле заметные пятна, которые оставлял Аруан в порыве страсти, но то, что сотворил Амьер, ничем не замажешь и не спрячешь под одеждой. Разве что замотаться с головы до ног в простыни и сидеть безвылазно в своей комнате, пока все не пройдет. Ей пришло на ум, что Амьер ни разу не поцеловал в губы, терзал ее тело, но не прикоснулся к губам. И позволял ей кричать, не закрывал рот. Какие цели преследовал мучая ее, но не доведя все до конца. Или отец помешал ему? Наказывал, думая, что Аруан лишил ее девственности? Почему не появлялся столько лет и вдруг приехал? Чтобы изнасиловать ее?

В комнату вошла няня. Увидев полуголую Ясну, рассматривающую себя в зеркале гардеробной, всплеснула руками.

– Ох, деточка, что ж наделал этот нелюдь, змей проклятый.

– Няня, почему ты его называешь змеем и нелюдем?

– Так как же, это ж известное дело, эти волероны, будь они неладны, еще издавна известны, как нелюди и змеи крылатые.

– О чем ты? Откуда известно? Я это только от тебя и слышала.

– Ну, сказки все это, деточка, сказки, – засуетилась няня, явно не желая продолжать разговор об этом, – не слушай глупую старуху. Давай еще помажу бальзамом.