Психиатр посмотрел на свою штанину и ответил:

— Да.

— Хорошо бы наши душевные раны лечились так же просто, — вздохнула Вера.

После этого она распахнула двери.

Во дворе стояли пятеро бессмертных. Стражами были трое мужчин и женщина. С ними разговаривала Люба. Когда Вера вывела своего подопечного на лестницу, все взгляды обратились к ней. Психиатр, видимо, по привычке спустился вниз приставным шагом, хотя по его же собственному признанию, нога у него теперь работала правильно.

Несколько мгновений было тихо. Стражи недоверчиво рассматривали нового доктора.

— Это и есть? — наконец заговорил огромный широкоплечий мужчина в котелке.

Вера кивнула и протянула документы.

— Он остается тут.

— Исключено! — воскликнула девушка, и глаза ее холодно сверкнули. — Его нельзя оставлять тут! Петр Андреевич… — она обернулась к самому массивному мужчине.

Потом она потянулась к психиатру. Вера прыгнула наперерез.

— Руки прочь! — ощетинилась хранительница. — Заберете его и не рассчитывайте на исцеления больше!

Однако Иннокентий и сам позаботился о безопасности. Он быстро отступил на пару шагов, не дав до себя дотянуться.

— Вы, конечно, можете ставить такие ультиматумы, Вера Павловна, но вспомните, кто вас охраняет. В том числе и от таких, как этот ваш… — заговорил тот, кого звали Петром Андреевичем.

— Иннокентий, — психиатр сделал осторожный шаг вперед, и все взгляды снова сосредоточились на нем.

Похоже, никто не ожидал, что возвратившее себе человеческий вид чудовище умеет говорить.

— Иннокентий, — повторил Петр Андреевич, словно бы взвешивая это слово. — Я бы тебя так точно не назвал после того, что мне довелось увидеть в предместьях Москвы.

Психиатр побледнел, хотя, казалось бы, было невозможно сделаться еще белее. Вера снова выставила вперед руку с документами.

— Вот! — продолжила с нажимом она. — Все решено за вас.

Петр Андреевич вздохнул и внимательно прочитал то, что было написано на бумаге. Следом он протянул листы обратно Вере.

— Ох, — наконец изрек он. — Ну и намучаетесь же вы из-за своих амбиций, Вера Павловна! Но право ваше. Похоже, вы выпросили себе психиатра, и я не смогу забрать его, пока он не натворит чего-нибудь подобного тому, что мы уже видели. Надеюсь, он не разнесет вашу больницу до основания, когда с него слетят эти чудесные очки. А такое может, безусловно, когда-нибудь произойти. В таком случае, мы можем и не успеть прийти вам на помощь.

С этими словами мужчина развернулся. Его примеру последовали и другие стражи.

— Ваша единственная надежда в том, что вы научите его контролировать это, — произнес главный из стражей на прощание. — И тогда, быть может, мы сумеем проверить, правдива ли эта байка про аномалии. По легенде он может стать сильнейшим из докторов. Какое замечательное приобретение для больницы, не находите?

Последние слова, видимо, предназначались другим стражам.

Психиатр едва заметно пошатнулся, когда бессмертные, охотившиеся за его душой, скрылись за оградой, но Вера заметила это и подставила ему локоть.

— Ну как ты? — спросила она. — Держался славно.

Иннокентий посмотрел на свою защитницу и произнес:

— Я ужасно устал.

— Еще бы, — хмыкнула Вера. — Я тебя устрою тебя по соседству с профессором.

Так глава хранителей привела нового врача во флигель и поселила в необжитой еще комнате наверху.

— Вот! Спи, набирайся сил, — приговаривала она, взбивая перину. — Завтра поговорим. Готова поклясться, ты давно не ночевал в уюте.

После этого она вышла.

Под вечер к Вере прибежала перепуганная Люба.

— Психиатр… там! — выдохнула девушка.

Сестры дружно вбежали во флигель и поднялись на докторский этаж. Иннокентий лежал в луже крови. Он разбил одно из стекол в окне и снова располосовал себе предплечья, хотя, казалось бы, там уже нечего было резать. Дыхание его было тяжелым и частым, что говорило о том, что хранитель потерял много крови.

— Дурак! — в сердцах воскликнула Вера, хватая со стола скатерть. — Неужели тебе одного раза не было недостаточно?! Люба, ну-ка, живо за Михаилом Петровичем!

Следом она бросилась перевязывать предплечья доктору.

— Зачем это ты? — запричитала Вера, заметив, что Иннокентий приоткрыл глаза.

— Не могу так, — едва слышно долетело до нее. — Лучше, правда, сгинуть…

— Да не сгинешь ты теперь! — разозлилась Вера. — Раз уж решился исправлять свою жизнь, то не уйдешь теперь отсюда так просто!

Она отпрянула и посмотрела на больного, а тот тем временем прошептал:

— Что же вы со мной сотворили? Я думал, вы обещали мне спасение… но это ведь… проклятый морфинизм. Я снова чувствую ломку…