В некотором смысле, она жаждала прежнего Романа. Он никогда бы так не раскрылся. Было бы так легко отомстить ему. Несколько удачно вставленных слов, о том, что ей плевать на все, кроме их сделки, и, что когда дело доходит до оргазма, подойдет любой мужчина… Двадцатилетнего Романа это бы сломило. Тогда ему будет также больно, как и ей все эти годы. Но он больше не был тем самовлюблённым мудаком, безжалостно отвергшим ее, наплевавшим на ее чувства, ублюдком, который никогда не спрашивал, почему она хочет изменить планы на будущее, который был слишком амбициозен, чтобы заметить ее отсутствие.

Если верить его словам, то он разорвал их отношения не потому, что она была ему безразлична, а потому, что слишком сильно его волновала. Потому что она заставляла его чувствовать.

Может это было милосердно, непрактично или даже глупо, но она не обидит этого нового Романа.

— Я хочу этого, Роман. Я не хочу мальчика, который у меня когда-то был. Я хочу мужчину. Я хочу тебя. — Она не умоляла. Возможно, она никогда не сможет этого сделать, не с ним. Но она могла бы сказать ему правду.

Кроме того, она хотела узнать этого Романа, даже если он был более опасным, чем его младшая версия. Даже если он снова разобьет ей сердце.

— Тогда вперед. Я хочу, чтобы ты кончила мне на язык, детка. — Он снова опустил голову, и прижался ртом именно туда, куда надо, все это время не отводя от нее взгляда. Между ними пробежали разряды.

Наконец он застонал, и закрыл глаза. Тина тоже сдалась, позволив рукам впиться в его волосы. Нет, она не стала бы умолять словами, но у ее тела были другие способы. Бедра дернулись в молчаливой просьбе, толкаясь навстречу рту, пока он сосал клитор. Он снова проник пальцами внутрь, согнув их, чтобы нажать и потереть сладострастную точку. Этот мужчина ее прикончит.

Жар снова накапливался, пока взрыв не стал казаться неизбежным. Ее словно ударило молнией, обжигая, и посылая по всему телу взрывную волну. Тут же раздался мощный раскат грома… И наконец на нее обрушилось сокрушительное удовольствие, почти уничтожив ее. Она не могла остановить крик, который зародился глубоко внутри — в самом сердце — и вырвался из ее губ.

Она выкрикивала имя Романа, в то время как билась, задыхалась и царапалась в приступе удовольствия.

Когда она смогла перевести дыхание, он в последний раз сладко лизнул ее, низко простонав, а затем поднялся на ноги. Когда его руки легли на ремень брюк, он взглянул на нее:

— Скажи, что я могу взять тебя, Августина. Мне нужно снова это услышать, прежде чем я продолжу.

Он давал ей возможность разорвать сделку. Она могла послать его, положить конец их связи, как он невольно сделал прошлой ночью. Но, как и ранее, она не могла заставить себя ранить его. Фактически, теперь мысль о том, чтобы ранить его, расстраивала ее еще больше, особенно когда единственное, что она хотела сделать, это обнять его и с радостью принять в своем теле. Сейчас между ними не было стен. Не было границ или барьеров. Это было все, что она тогда хотела. Она знала, что должна защитить себя, но не могла сказать ничего, что нарушило бы этот драгоценный момент. Хотя однажды он уже разбил ей сердце, но вот она снова не может от него оторваться и надеется на большее, чем следовало бы.

Тем не менее, она протянула руку.

— Не покидай меня, Роман. Сегодня вечером я не хочу быть одна. Ты нужен мне.

Его взгляд смягчился.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Черт, я хочу сделать тебя счастливой. Но сначала, детка, я должен взять презерватив. Когда я сегодня уходил, то совершенно не планировал ничего подобного.

Он выглядел настолько искренним, что она поверила, что у него нет планов на Дарси. Что-то внутри нее растаяло.

— Я принимаю противозачаточные. И хочешь — верь, хочешь — нет, у меня не было секса с моего последнего осмотра три месяца назад. Но ты должен…

— Черт возьми, Тина. — Он спустил брюки, сразу вместе с боксерами. Его большой и толстый член гордо покачнулся у живота, почти касаясь пупка. — У меня не было секса после проверки год назад. Я полностью чист. Скажи мне, что я могу сейчас же взять тебя.

Может, он и причинил ей боль в прошлом, но никогда не стал бы о таком лгать. Обычно она не занималась сексом без презерватива, потому что никогда не доверилась бы мужчине в отношение чего-то столь важного. Если только Роману. Он был единственным мужчиной, с которым она когда-либо зачала ребенка, пусть даже случайно. И где-то в глубине души… возможно, она обдумывала мысль сделать это снова. Не для того, чтобы поймать его в ловушку, просто какая-то часть ее отчаянно хотела вернуть то, что потеряла.

Но она не могла позволить себе задумываться об этом. Вместо этого она потянулась к Роману, желая разделить с ним этот момент. Ей ничего не грозило. Она сделала противозачаточный укол. Не было никакой причины заставить его остановиться.

— Да.

Это было все, что она могла вымолвить. Он скинул туфли, снял носки и откинул брюки, прежде чем повернуться к ней. Широкие плечи вздымались с каждым резким вздохом, пока он стоял между ее ног и приравнивался членом. Тина застыла в ожидании. Этот момент был реальностью. Он здесь. Они, наконец, собирались заняться любовью.