— Ну как, здорово? — Рин прикоснулась к одному из лепестков — и тот поплыл к замершей на стуле Эстер. Девушка, словно котенок, поймала его, но когда открыла ладонь, там была лишь пустота. Изумлению ее не было предела.

— Здорово… — кивнула она. Лепестки же, замедлившись, розовым ковром укрыли пол и столик, за которым они сидели, а потом постепенно растаяли в воздухе, словно их тут никогда и не было. Рин устало потянулась — и тут же поморщилась, хватаясь за шею, мешающийся чип все же давал о себе знать. Аккуратно потрогав ранку с чипом, она посмотрела на пальцы в поисках крови. Всё чисто, хотя на коже и волосах чувствовалась запекшаяся корочка.

— Скажи, — немного успокоившись, Рин снова заговорила. — Что ты делаешь, пока его нет дома?

— Делаю? — Эстер похлопала глазами, снова хватаясь за чай. — Я жду его.

— Э… эээ… — девушка скривила губы. Будь она на её месте, давно сошла бы с ума от тоски. Напрягшись, она снова спросила: — А когда он приходит?

— Я смотрю на него, — пожала плечами гостья, отпивая чай. В комнате повисла тишина.

— И всё? — Рин едва не вскочила со своего места. — А как же поговорить, чем-нибудь нуу… заняться вместе, поиграть там, почитать книжку, в конце концов!

— Он читает, — невозмутимо ответила Эстер: — Мы не разговариваем. А что такое играть?

— Ты издеваешься, да? — Рин хлопнула себя по лбу, сморщившись от боли — удар ощутимо отдавался в шее. — Ладно, я тебе покажу!

Тем временем раздался звонок — за дверью уже поджидал доставщик пиццы, и пока Рин разговаривала с ним и расплачивалась, ее собеседница с легким недоумением наблюдала за ними. Наконец, закрыв дверь, она принесла на кухню коробку, от которой веяло чудесным ароматом. Эстер, сразу учуяв новый для себя запах, не сводила с неё глаз — подобравшись, словно хищник перед прыжком, она замерла на месте.

— Вот и ужин подоспел, — водрузив коробку на стол, Рин хитро посмотрела на девушку и легонько побарабанила пальцами по картону. — За первый кусок мы сыграем! Объясняю правила. Камень-ножницы-бумага…

Девушка показала ладонью все три предмета и подняла вторую руку: — Камень тупит ножницы, бумага заворачивает камень, ножницы режут бумагу. Поняла? Хорошо. Тогда — вперед!

Сделав пару пробных заходов и убедившись, что Эстер поняла принцип игры, Рин открыла коробку с пиццей — душистый запах печеного теста заполнил ноздри, желудок томно забурчал. Гостья хищным взглядом уставилась на ужин, нетерпеливо переминаясь на стуле.

— Ну что, теперь все будет по-настоящему, — закатав рукава, девушка ухмыльнулась. — Итак, первый кусок! Камень-ножницы-бумага, раз-два-три!

Они взмахнули руками, выбрасывая жесты. Открытая ладонь Эстер накрыла кулачок Рин: — Бумага!

— Черт! — она тяжело вздохнула, опуская голову. Сочный, пышущий жаром кусок пиццы отправился на тарелку Эстер. Ловко взяв свой кусок, девушка впилась в него зубами — и замерла, ее глаза задрожали. Не успела Рин опомниться, как ее гостья умяла свою порцию, облизнулась и снова уставилась на коробку: — Второй, скорее играем!

— Что ж, пришло время моего реванша, — хрустнув пальцами, девушка пристально посмотрела на свою соперницу. Первая победа ничего не значит, новичкам всегда везет. Но теперь-то она возьмет заслуженный ужин! Подбадриваемая этими мыслями и тоскливо бурчащим животом, она снова занесла руку: — Раз-два-три!

— Хо! — воскликнула Эстер, выбрасывая камень и тупя ножницы Рин. Девушка скрипнула зубами: — Да что ж такое-то, а! Давай еще раз!

И еще раз, и следующий раз, и третий с четвертым подряд она проигрывала. Эстер, словно заговоренная, выбрасывала победные предметы. Наконец, униженная и побежденная, девушка чуть не плача вцепилась в свою остывающую кружку с чаем и опустила голову: — Всё, хватит! Больше никаких игр… я хочу есть.

— Я выиграла все куски, — хлопнув в ладоши, заключила Эстер и притянула к себе коробку. — И ты должна мне еще один за последний выигрыш.

Рин подняла голову, чуть не плача:

— Что?.. Я требую реванша!

В зале с капсулой было холодно — изо рта с каждым выдохом вырывалось маленькое облачко, от горячих ладоней исходил полупрозрачный пар. Надежно зафиксированный в ложементе, ретранслятор наблюдал за операторами.

— Включите микрофон, — полковник быстрыми широкими шагами мерил лабораторию, то и дело бросая взгляд на толстое бронированное стекло-триплекс, за которым виднелся Алголь. С тихим щелчком включилась громкая связь, один из операторов кивнул: — Готово.

— Отвечай на вопросы. Что ты видел на Чукотке? Что там было?

Ретранслятор даже не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице. Подождав минуту, полковник подошел к одному из операторов: — Дай пульт ограничителя.

Небольшое устройство, с виду напоминавшее телефон, легло в его ладонь. Единственное, что могло сдерживать его, сильнейший инструмент влияния. На экране мигала надпись «неактивно. ограничение: ранг С». Занеся палец над кнопкой, мужчина в форме снова заговорил: — Отвечай на вопрос! Что было на Чукотке? Что ты видел, ублюдок? Кто тебе позволил уничтожить все остатки?