Я закричала, когда он толкнулся в меня, погрузив свою стальную длину до упора. Он охнул, прижался губами к моему позвоночнику, а ладонями накрыл мои груди.

«ОБожеМойОБожеМой. Рорк трахает меня». Это ощущалось как выход из собственного тела, который будет сокрушать и жечь неприятием, чувством вины и молитвами. Милостивый ад, хватит ли вообще молитв, чтобы вернуть его после такого?

Но я хотела этого. Все равно хотела. Он ощущался просто невероятно, растягивал и наполнял меня, как ничто другое. Я сжалась вокруг него, и он задрожал, набирая скорость.

Джесси схватил мою голову и запихнул свой член обратно мне в рот. Я стояла на ладонях и коленях возле него, лицом к его ногам, и с такой позиции он мог смотреть, как Рорк входит в меня и выходит, и твою ж мать, как же Рорк двигался.

Он вколачивал свои бедра как поршень, яйца шлепали по моему клитору, а его вес на моей спине становился все тяжелее и тяжелее. Я не была уверена, сумею ли удерживать его и дальше.

Мои ноги задрожали, язык скользил и лизал, челюсти раскрывались с изумительной болью, пока Джесси работал бедрами, трахая меня в рот.

Они брали меня с обеих сторон, их толчки синхронизировались, и это ощущалось так, будто вереница нервных окончаний пробегала по моему телу, вибрировала между ними, соединяла их и связывала всех нас вместе.

Ладони Рорка двигались по всему моему телу, ласкали каждый изгиб и впадинку, накрывали груди, талию, бедра. Его пальцы опустились между моих ног, нашли клитор закружили. Вот так… Вот так…

Я закричала на члене Джесси и выпустила его, позволяя им услышать накрывший меня оргазм. Их бедра задергались, они оба ахнули и задрожали, сорвавшись вместе со мной.

Горячий поток спермы Джесси ударил мне в горло, когда Рорк повалился мне на спину, прерывисто втягивая воздух.

Я хотела оставаться затерянной в своей фантазии, танцуя и трахаясь в царстве возможностей, но вес Рорка склонял меня обратно к земле. Буквально.

Я рухнула под ним, приземлившись щекой на бедро Джесси, и большое тело Рорка накрыло мою спину.

Джесси протянул руку и завел прядку волос мне за ухо.

— Я кончил так сильно, что ты, наверное, беременна.

Я устало улыбнулась.

— Это даже не смешно.

Когда его дыхание вернулось к норме, он, похоже, собрался с мыслями, выражение его лица протрезвело.

— Я не стану извиняться за то, что было ранее, но я задолжал тебе объяснение.

Я удержала его взгляд, мое лицо оставалось открытым, ждущим.

Он провел пальцами по моей руке, лежавшей поперек его пресса.

— Я позволил себе поверить, на один радужный бл*дский момент, что могу получить тебя. Всю тебя. Но стоило мне ощутить вкус этого убеждения, я не хотел отказываться от него. Не мог.

— Просто обещай мне, что по дороге к Мичио мы найдем другой ультразвуковой аппарат.

— Обещаю, — произнес он одними губами, и мое сердце гулко стукнуло.

Рорк прижался поцелуем к моему позвоночнику, задержавшись там на несколько долгих секунд. Это самая страшная часть. Как он справится с нарушенной клятвой? Сколько урона я нанесла?

Я перекатилась к нему, но он уже отстранился, встал на ноги, его лицо закрылось, и на него упала тень внутренней борьбы.

— Рорк, — я встала и схватила его за руку. — Пожалуйста, не делай этого.

Его большой палец приласкал мои костяшки, взгляд оставался опущенным в пол, ища что-то. Он прищурился, увидев свои боксеры, и выпустил мою руку, чтобы натянуть их дрожащими пальцами.

Бл*дь.

Он перешагнул через Джесси, который наблюдал за ним с непроницаемым выражением, и достал четки из своего свертка в ванной.

Дважды бл*дь.

Я знала, что дальше он вытащит рясу. С тяжестью в груди и обреченным вздохом, я присоединилась к нему, копаясь в свертках, чтобы помочь ему найти это. Погодите-ка, где она?

— Рорк, разве у тебя не осталось запасной рясы?

— Выбросил последнюю в горах, — он уставился на свои вещи, и потерянный взгляд в его глазах разбивал мне сердце.

Я прижала кулак к губам. Глупая, эгоистичная женщина. Я стояла там, голая, его сперма стекала по моим бедрам, и я не могла заставить себя пожалеть хоть о секунде, проведенной с ним. Должно быть, он ненавидел меня.

Золотистые дреды и косички свисали на его опустошенные глаза, щетинистая челюсть напряглась от эмоций. Может, он хотел что-то мне сказать? Может, он хотел, чтобы я убралась нах*й?