Все это в равной степени относится и к изображению святого Шарбеля, который является таким же христианским святым, как и все иные христианские святые, а не добрым знахарем, о котором, как в шутку говорится, «знакомая бабка надвое сказала». Потому удивляет наивное стремление некоторых (наверное, святой Шарбель помогает таким людям исключительно из-за их непосредственной детской доверчивости) решать с помощью святого все проблемы – иногда они размещают портреты святого во всех четырех углах комнаты, иногда во всех четырех углах каждой комнаты в квартире. Предупреждение «не сотвори себе кумира» как-то отступает для них на второй план. И на первое место выходит уже не качество – искренность и горячность молитвы, безоглядная вера в могущество святого целителя, понятное и объяснимое желание избавиться от страданий, – а количество: как будто от того, сколько именно изображений святого Шарбеля находится в вашей квартире, зависит, насколько по-христиански протекает ваша земная жизнь.

И еще один аспект нашей духовной жизни. Смирение является одним из постулатов христианства. Потому имеет смысл предположить, что желание избавиться от любого недомогания, скажем, от головной или зубной боли, за счет чудодейственности образа святого не всегда соотносится с христианской традицией смирения и стоического размышления о причинах постигшего нас недуга или несчастья. По-христиански ли это – стремиться избежать страдания исключительно путем молитвы и просьбы к святому, без совершения богоугодных поступков, паломничеств, живейшего участия не только в церковных службах, но и в приходской жизни, в помощи своему храму?

И все же – вправе ли православный христианин обратиться за помощью к католическому святому? Мне показалось, что ответ на этот вопрос я получила «из ниоткуда» вскоре после того, как задалась им. Моя подруга-москвичка, забеременев, легла на сохранение беременности, и я, отправившись с мужем в Москву, чтобы проводить его оттуда в Париж, ее навестила. Вместе с ней в палате лежала сорокалетняя женщина Тереза, тоже москвичка, католичка. Достаточно серьезно верующая женщина, как я поняла, увидев молитвенник, лежавший на ее тумбочке рядом с еще одной религиозной книгой. Подруга рассказала мне, и после Тереза подтвердила все слово в слово, что эта почти сорокалетняя женщина неоднократно ездила в Санкт-Петербург, чтобы молиться Ксении Петербуржской о даровании ей младенца. Молитвы этой женщины были услышаны, что повергло в невероятное изумление врачей, которые раньше сталкивались с этой пациенткой – ведь у Терезы был отнюдь не тот вариант бесплодия, который можно вылечить лекарственными, пусть и самыми современными и дорогими, средствами. Да и общалась она с врачами в надежде на чудо лет двадцать. Чудо и произошло – но после того, как Тереза, последовав примеру православных верующих, воззвала о нем к Ксении Петербуржской.

Я спросила Терезу, как это она, искренне верующая католичка, отправилась в паломничество к мощам православной святой, не вызвало ли это ее решение недоумения, а то и осуждения у ее знакомых-единоверцев? Тереза сказала, что советовалась об этом только со своим духовником (не считая, разумеется, супруга). И духовник не усмотрел в желании Терезы ничего предосудительного, более того, он сказал, что не вправе, будучи христианским священником, осудить желание прихожанки молить о помощи христианскую же святую.

Посудите сами, святой, как правило, – это человек, который в земной жизни особенно ревностно служил Христу, совершил немало богоугодных поступков, прославился невероятным самоограничением и неприхотливостью. И если после ряда знамений христианская конфессия канонизирует этого почившего человека, нельзя найти хоть какие-то основания, чтобы географически или национально «ограничить» духовное поле деятельности этого святого. Да и современная жизнь, насыщенная медийными коммуникациями, привела уже к тому, что католические святые периодически проникают в русскую повседневность – достаточно вспомнить День святого Валентина, который все, абсолютно все россияне, в том числе сегодня уже и пожилые, празднуют как День влюбленных, дарят в этот день подарки, а все магазины и киоски накануне начинают пестреть открытками-«валентинками». А ведь святой Валентин – это католический святой, и католики, кстати, «празднуют» этот день прежде всего присутствием на праздничной службе в храме, а уж потом – вечеринками и дискотеками. Более популярным стали сейчас в определенных кругах и День Всех Святых, и День святого Патрика. Правда, иногда россияне празднуют их, не задумываясь о природе и сущности этих праздников.

Таким образом, вряд ли в серьезной – подчеркиваю, в серьезной – богословской литературе можно найти какие-либо обоснования греховности обращения православного христианина к христианскому святому иной конфессии. Вот абсурдное «пользование» святым – иное дело…

Итак, что знает мир о святом Шарбеле? В Ливане, неподалеку от древнего города Библос, покоятся мощи святого Шарбеля. Тысячи людей приезжают сюда за помощью как духовной, так и физической.

Юссеф Антуан Макхлоуф родился в 1828 году в селении Бекаа-Кафра в Северном Ливане. Истинно христианское воспитание привило ему страсть к чтению молитв. Впервые Юссеф Антуан познакомился с монашеской жизнью благодаря двум своим дядям-от-шельникам, вслед за которыми он и пришел в скит монастыря Святого Антония.

В 1851 году Юссеф покинул родительский дом и отправился в монастырь для того, чтобы предаться там послушанию. Оттуда он направился в монастырь Святого Марона в местечке Аннайя, где вступил в Маронитский орден, приняв имя Шарбель, принадлежащее одному из мучеников Антиохийской церкви II века.

5 ноября 1853 года Шарбель принял монашеский обет в монастыре Святого Марона, а затем продолжил изучение богословия в монастыре, расположенном в Кфифане.

В сан священника он был посвящен 23 июля 1859 года в Бкерки. Проведя 16 лет в монастыре Святого Марона, 15 февраля 1875 года он отправился в скит Святых Петра и Павла, который принадлежал монастырю. В качестве затворника, проводившего все свое время в молитвах, Шарбель прожил 23 года.

16 декабря 1898 года, служа святую мессу, Шарбель почувствовал сильное недомогание. Он умер в канун Рождества, 24 декабря 1898 года, и был похоронен в склепе монастыря Святого Марона.