Ох как у нее глазищи сияют! Что-то не понять, какого они цвета. Понятно, что светлые, а какие именно: серые? Голубые? Зеленые? В них все время пляшут огоньки свечей, так что не разберешь.

– Ну надо же что-то делать! – сказал Коля, пожимая плечами и стараясь не таращиться в ее сияющие глаза. – Листовки – этого мало, мы так надеялись, что будем чем-то посерьезней заниматься, но Ивана Ивановича убили, а связной от партизан теперь неизвестно когда появится. Будем, конечно, продолжать листовки писать, но людям нужны точные сведения, им нужно рассказывать об успехах нашей Красной Армии, называть освобожденные города, которые перечисляют в сводках Информбюро, а у нас радиоприемника-то нет. Эх, где-нибудь бы приемник раздобыть, тогда бы знаешь, как оживился народ, получая точные сведения о наших победах каждый день!..

– Приемник?.. – всплеснула руками Юля. – Я видела приемник в одной из разрушенных квартир. На пятом этаже.

– Правда? – чуть не заорал от восторга Коля. – Вот это да!

– Да он, может быть, вообще не работает… – вздохнула Юля. – Там крыша пробита, а ведь дожди, снег…

– Ничего! – отмахнулся Коля. – Надо Тимке Фролову сказать: он до войны в радиокружке занимался, здорово в технике разбирается. Если там хоть какие-то детали в порядке, он починит приемник, точно починит!

Юля смотрела с опаской:

– Ох, зря я тебе про это сказала. До приемника еще добраться надо, это очень рискованно!

– Ничего, – опять отмахнулся Коля, – у нас есть Мишаня Климков. Ему бы в цирке выступать, честное слово: здорово горазд по деревьям, по заборам, по крышам лазить.

– Я смотрю, твои друзья – сплошные таланты, – улыбнулась Юля.

– Это да, но я исключение, – засмеялся Коля. – Я самый обыкновенный.

Тут же пожалел, что не признался: это он сам написал листовку, стараясь, чтобы вышло не хуже, чем у Ивана Ивановича. Но сейчас уже никак нельзя было об этом сказать: вышло бы хвастовство, как у лягушки-путешественницы, которая закричала: «Это я! Это я! Это я придумала!»

Лягушка расхвасталась и сорвалась с палочки, на которой ее несли аисты. А что, если Юле не нравятся хвастуны? Тогда и Коля «сорвется» в ее глазах… Нет уж, лучше он промолчит!

– Ты мне не кажешься обыкновенным, – вдруг сказала Юля, и Коля чуть не упал. Ужасно хотелось спросить: почему – и выслушать, наверное, что-нибудь очень приятное для себя. Но все-таки решил не спрашивать. Если Юля сама захочет объяснить – он с удовольствием послушает. Но спросить нельзя: это было бы очень похоже на то, как Нинка выпрашивает у него всякие приятные слова! Поэтому он просто буркнул:

– Спасибо, конечно. Но по сравнению с Марксом Красновым…

– С Марксом?! – испуганно перебила Юля. – Серьезно?! Его так зовут – Маркс?! Но если немцы узнают…

– Да, имя у него опасное, хоть Карл Маркс и сам был немцем! – согласился Коля. – Тетя Катя Краснова, когда фашисты уже подходили, договорилась с кем-то, чтобы Марксу метрику исправили, так что он теперь просто Марк. А мы его и раньше Мареком звали, и теперь зовем. Марек так в футбол играет, что его бы в юношескую сборную города взяли, если бы не война.

– А Нина? – спросила Юля. – Ну, та девочка, которая с тобой была? Она кра… Она какая?

Коле послышалось, или Юля в самом деле хотела сначала спросить: «Она красивая?», а потом спросила: «Она какая?»

Интересно, девчонки вообще могут о чем-нибудь еще думать, кроме красоты, своей или чужой? Даже Юля…

И тут же Коле стало стыдно этих мыслей. Юля спасла ему жизнь. Юля прожила одна в полуразрушенном доме целый год! Конечно, ей интересно побольше узнать о Колиных друзьях, а он так мало о них рассказывает, будто характеристику пишет для вступления в комсомол! Надо хотя бы о Нинке побольше рассказать.

– Нинка Ломтева очень умная! – начал Коля. – Лучше всех в классе училась. – Помолчал, подумал и добавил: – И вообще она сильная такая, властная. Мы ее прозвали Нинка-атаманша. – Еще помолчал, еще подумал, но больше ничего не добавил.

– Она тебе нравится? – вдруг спросила Юля.

Коля замялся. Что сказать?

– Она Мареку нравится, – неожиданно буркнул он. – А мне нравится, что она такая смелая. И надежная!

– Понимаю, – кивнула Юля. – Ты именно поэтому выбрал ее, чтобы идти листовки расклеивать?

«Что-то разговор куда-то не туда забрел», – подумал Коля.

Он Нинку не выбирал, вот в чем дело. Она сама его выбрала. Она же атаманша! Но Юле признаться в этом было никак нельзя. Она сочтет Колю сущей тряпкой. И правильно сделает, между прочим! Давно надо было сказать Нинке, что они просто друзья. Просто друзья! И не надо заводить с ним всякие глупые разговоры!

И он это обязательно скажет, если Нинка опять начнет задавать свои дурацкие вопросы.

– Мы все поочередно ходим с листовками, – вывернулся Коля. – Никто никого не выбирает.