— Я мог бы научить, — в этой короткой фразе было столько чувственности, что мне показалось, что речь шла отнюдь не о шахматах.

«А вот и намеки», — мелькнула заполошная мысль, но я постаралась ничем не выдать своего смятения.

— Я бы с радостью, всегда мечтала научиться, но, боюсь, не успею, если хочу хоть куда-то попасть в понедельник.

— Такой большой объём работы? Мне показалось, ты сказала «почти закончила», — подозрительно прищурился Андрей.

— Нет, просто небольшой утренний инцидент лишил меня одежды на выход. Придётся кое-что перешить, кое-что еще раз простирать, желательно вручную… Кстати, что там с сантехником?

— Скоро будет, — отмахнулся он. — Что за инцидент?

— Разлила зеленку. Теперь мои вещи нуждаются в особом внимании.

— Зеленку? Ты снова поранилась? — мужчина опешил.

— Нет, все в порядке. И вообще, к чему этот допрос? — я попыталась свести все в шутку, но Финика это совсем не успокоило.

— Это не допрос. Это беспокойство. Ты вечно влипаешь в неприятности, а поскольку расхлебывать мне, я желаю быть в курсе событий. Всех событий. Даже тех, которые ты могла посчитать незначительными.

Его слова неожиданно задели. То есть, по его мнению, я не могу быть самостоятельной? Ах он… шовинист!

— Я вполне взрослая девочка и могу сама о себе позаботиться. Напомню, это не я напросилась здесь жить — ты сам меня уговаривал.

Глаза Финика опасно блеснули, лицо разгладилось, словно он только что надел на него маску, крылья носа напряглись. Неизвестно чем бы все это закончилось, если бы не скрип дверного шкафчика. За то время, что я здесь провела, ни разу не слышала никаких скрипов в кухне, все работало идеально, механизмы были новые и не нуждались в смазке. А тут вдруг словно кто-то нарочно привлекал внимание. И нетрудно было догадаться кто.

— Это я пролила зеленку. Так что включи ее вещи в мой счет за проживание, — фея сидела на позади нас на коробке из-под готовой еды и болтала ногами.

— Ты там каким боком? — кажется, Финику уже было все равно, на ком срываться. — Зараза мелкая.

— Я не мелкая, я нормальная. А вот ты явно переросток, — не осталась в долгу розовая. — Просто кое-что проверяла.

— И что же ты проверяла? — обманчиво мягко спросил черт, и я всерьез забеспокоилась, что он просто может прихлопнуть мухокрылую, если она опять ошибется в выборе выражений.

— Собственную безопасность, — скрестила на груди руки фея, с вызовом посмотрев на мужчину.

Так, а вот это уже интересно. То есть, не я одна переживаю за повторение покушения? Значит, и навка тоже что-то знает об этом и беспокоится? Что ж, если Финик не хочет давать мне ответы на вопросы, нужно попробовать обсудить это с кем-то еще, например, с этой розовой.

— Моль… — начал было Андрей, но вдруг замолчал, резко повернувшись ко мне. — Прикинь, сколько что стоило, я возмещу стоимость испорченных этой паразиткой вещей. Раз уж она во всем созналась. А сейчас не могла бы ты оставить нас с Молью наедине?

Коротко кивнув, я подхватила малышку и поспешила выйти из кухни.

Пока шла по лестнице, голосов не было слышно, очевидно, эта парочка не хотела быть услышанной. Ну и ладно. Можно подумать, мне больше делать нечего! Разозлившись, я полностью переключилась на то, чтобы закончить работу.

На ужин меня никто не позвал. Проголодавшись, я решила поискать что-нибудь от оставшегося дневного пира. Каково же было мое удивление, когда я, дернув кран, обнаружила, что вода снова идет! Получается, приходил сантехник, и Финик впустил его сам.

Мог предупредить, я бы спустилась пораньше и сделала ужин.

Какое хорошее настроение у меня было с утра, настолько мрачным оно сделалось к вечеру. Моли в шкафах снова не было.

— Ну и хрен с вами! — выругалась я и, прихватив пару бутербродов, ушла в свою комнату.

Решила, что если Андрей попробует хоть что-нибудь мне сказать по поводу того, что я отлыниваю от своих обязанностей, то предложу ему меня уволить.

В итоге ночью я так и не смогла уснуть, ворочалась, прислушиваясь то к мерному дыханию дочки, то к собственным мыслям, и задремала только под утро.

Почти все утро воскресенья я возилась с одеждой, перешив несколько особенно испорченных зеленкой вещей. Из одного платья вышла замечательная юбка, из другого — блузка, джинсы пришлось укоротить до шорт.

Решила не отказываться от денег, если Финик решит мне возместить нанесенный розовой пакостницей ущерб, даже подумала, что неплохо было бы съездить в магазин прямо сегодня. После родов я слегка поправилась, пусть немного, но все же было бы здорово приобрести что-нибудь новенькое.

Каково же было мое удивление, когда в ответ на мой вопрос Финик категорически заявил: