– Машка, жалко ведь!

– Алка, это нужно...

Шахиня отобрала трубку у Копченого:

– Здравствуйте, милая девочка, - заговорила она вкрадчиво.
– С вами говорит Лиза Деева, или, как меня называет ваша подружка - "Шахиня". Обстоятельства сложились так, что сейчас она находится, э-э-э, как бы у меня в гостях, - Лиза подмигнула Маше.
– И будет находиться здесь до тех пор, пока вы не вернете мне деньги. Заметьте, мои деньги.
– Она немного помолчала, выслушивая алкин ответ, затем сказала еще более ласково: - А тогда я ее убью... Да, вот она тут передо мной в позе Христа. Сначала мои люди трахнут ее по очереди, потом мы будем жечь ее каленым железом, а уж потом... Да-да, пожалуйста.
– Лиза вновь, держа трубку в левой руке, поднесла ее к машиному лицу.

– Машка!
– раздался оттуда взволнованный голос Алки.

– Да?

– Это все - правда?

– Правда.

– И ты ничего не можешь сделать?

– Нет.

Вдруг Шахиня отвела правую руку и наугад, но не промахнувшись, ударила Машу кулаком между ног. Удар был столь неожиданным, а боль такой сильной, что Маша вскрикнула, а потом застонала.

– Машка! Машка!
– закричала Алка в трубке.
– Скажи ей, что я все отдам, только пусть они тебя не трогают!

Лиза поднесла телефон к своему уху:

– Все в порядке. Просто мне не понравилось, как неубедительно она с вами разговаривает... Нет-нет, вам никуда лететь не нужно, вы можете совершить какую-нибудь оплошность... Да, и не вздумайте устроить какую-нибудь глупость, я ведь и вас могу... Да, завтра. И вы все отдадите им... Сколько? Ничего-ничего, считайте, что эту сумму я вам подарила. Точнее, заплатила за хранение... Всего доброго, - проворковала Шахиня на прощание, нажала кнопку сброса и, вернувшись к столу, сунула трубку в сумочку. Затем обернулась к Маше и, недобро улыбаясь, спросила:

– Деньги мне теперь вернут и без тебя. И ты что, действительно думаешь, что я отпущу тебя живой? Чтобы ты снова преследовала меня?

– Я не буду.
– Маша сказала это чистосердечно.

– И я поверила... Для того, чтобы тебя убить достаточно уже и того, что ты мне сделала раньше... Помнишь, как ты издевалась над нами?
– От злости голос Шахини задрожал.
– А как ты, сука, избила меня в гостинице?! Нет, милая, живой я тебя оставить не могу. Этих - то же, - кивнула она на Гогу с Соней.
– Но они умрут быстро, а ты будешь умирать долго и страшно.
– Она оглянулась.
– Леший, ты будешь первым. Давай, трахни ее.

– Не интересно, - отозвался тот, что жег раскаленным прутом Гогу. Не видно же ничего. Давай, я лучше ту, вторую, она точно такая же.

Маша оглянулась на Соню и поняла, что воля той сломлена окончательно. Уронив голову на грудь, она тихо плакала, ни на что не обращая внимания.

Дойдет и до нее очередь.

– Вон, Николай ее видит, - продолжал отнекиваться "Леший", - пускай он ее и трахает.

– А я че, я - с удовольствием, - ухмыльнулся губастый и двинулся к ней.

– В глаза ей не смотри!
– крикнула Шахиня. Но опоздала. Преодолев головную боль, Маша уже дала ему посыл. Но он как будто и не заметил этого.

– Какая разница, вижу - не вижу, - поравнявшись с ней и облапав, ухмыльнулся он.
– Я вообще это дело в темноте делать люблю.

Он задрал ей рубашку и ощупал грудь. Расстегнул ее джинсы и слегка стянул их.

Маша почувствовала, как яростно заколотилось сердце, как сжало виски от стыда и ужаса.

– Одну ногу ей отвязать надо, - обернулся губастый Николай к Шахине, а то штаны с нее не снять. И вообще, не удобно.

– Ишь ты, эстет какой. Развяжи. С одной ногой не убежит.

Губастый встал на колени и принялся ощупью распутывать веревку.

Когда нога освободилась, Маша покачала ступней, разгоняя мурашки... А потом что есть силы ударила пяткой в губастую рожу.

– Ах, сука!
– взревел Николай, вскакивая на ноги и размазывая по лицу кровь разбитых губ.
– Ну, пиздец!
– Он рывком расстегнул ширинку.

И тут погас свет.

Тьма наступила кромешная.

– Что это?
– вскрикнула Шахиня. Но никто ей не ответил.

3

– Подстанция, наверное, вырубилась, - подал голос пьяница в синем халате, тот, что сначала впустил Машу, а потом ударил ее по голове.
– А может - короткое замыкание. Тогда нужно в коридоре рубильником туда-сюда подергать. Есть чем посветить?

– Сейчас, - отозвался Николай и чиркнул зажигалкой. Он, видать, уже застегнулся. Пересек комнату, поднял с пола паяльную лампу, несколько раз качнул насос и поднес к ней зажигалку.

Огненный хвост давал возможность разглядеть хоть что-то. На красивом "роковом" лице Лизы Деевой явственно читалась тревога. Маша перевела взгляд на Соню и увидела в ее глазах неожиданную, ничем не подкрепленную, надежду. И ей и самой стало от этого легче.

Первым к двери двинулся "алкаш", губастый шел за ним, в одной руке держа лампу, в другой - невесть откуда взявшийся пистолет. Они шагнули за порог и в "колбасном цехе" вновь воцарился мрак.