— Так как? Можем отправляться? — улыбка Кйорта получилась кривой.

— Мы не можем оставить парнишку в таком состоянии, — заупрямился Арлазар.

— Мой отец назвал бы тебя святым, — усмехнулся йерро и сразу погрустнел, вспомнив Волдорта, но тут же взял себя в руки. — Тогда поступим так. Скажи мне, где я могу пополнить запасы и сменить свои лохмотья, а сам приводи своего ученика в чувство, и приходите ко мне. Бесов уже опасаться не стоит: смерть мозарта распугала их.

— Я подумаю и решу.

Арлазар подробно объяснил ходящему дорогу и подошел к Ратибору. Дотронулся до плеча. Юноша медленно поднял голову.

— Ты как? — спросил Арлазар. — Нам нельзя тут долго оставаться.

— Мариша мертва, мастер, — пролепетал юный траппер. — Моя Мариша.

— Вижу, — ласково сказал эдали. — К несчастью, мы уже для нее ничего не можем сделать. Разве что похоронить как положено.

— Я сделаю, мастер, — Ратибор поднялся с угрюмой решимостью. — Надо похоронить и всех этих людей тоже. Княжну… я не вижу княжну.

— Рати…

Но юноша снова забормотал бессвязно:

— Княжну надо отыскать, княжну, она где-то затаилась. Она клялась обвенчать лично меня и мою Маришу. Пусть исполнит, ежели жива.

— Вот беда, — прошептал эдали себе под нос. — Никак тронулся.

Ратибор, продолжая бормотать, суетливо перебегал с места на место и заглядывал во все места, где, по его мнению, мог схорониться человек.

— Рати...

Арлазар пошел следом за юношей, который скрылся в светелке, как вдруг раздался крик:

— Мастер! Я нашел! Жива! Жива!

Эдали молнией влетел в комнаты. Княжна в изорванных одеждах, свернувшись в клубок, жалась в углу близ столика с образками княжеских богов. Из румяной красавицы с широкими бедрами, алебастровыми руками и точеными плечами она превратилась в скелет, обтянутый кожей, и лишь живот красноречиво округлялся. Не различая ничего, она бессильно била себя кулаком в округлость. Ратибор поднял ее на руки и перенес на кровать.

— Тише, тише, теперь все. Мы рядом, — шептал он, убирая слипшиеся от крови густые каштановые волосы с лица. — Сейчас уже все хорошо. И с ребеночком будет все хорошо. Не знал, что госпожа тяжела.

Вскочил, проверил, есть ли в кувшине на столике у окна вода, выругавшись, схватил его и побежал к колодцу.

— Стой, — остановил его Арлазар, — вода в колодце может быть испорчена. Беги к арсеналу, позови господина Ларта, у него еще оставалась вода в бурдюке.

На удивление, Ратибор понял, что ему сказали, кивнул и, опрокинув на ходу короткую скамью, едва не растянулся по полу, но, преодолев несколько шагов на четвереньках, выпрямился и умчался. Арлазар подошел к женщине и присел на край кровати. Положил ладонь на лоб: ее бил озноб, но тело словно пылало изнутри.

— Удивительно, как же она осталась жива, — эдали осмотрелся, — хотя, такое впечатление, что псы сюда не заглядывали вовсе. Почти все цело.

Он взял теплый цветастый плед и укрыл княжну.

— Но в целом вроде ничего не сломано: руки-ноги целы, как говорится. Не уверен, не пострадала ли душа и будет ли она когда-нибудь прежней.

Время тянулось кисельными каплями, княжна под пледом успокоилась и задышала часто-часто, с присвистом, словно глубокий старик. Вот послышался стук копыт: Кйорт галопом влетел во двор и через мгновение был в светелке.

— Как она? — спросил, подавая Арлазару бурдюк с водой, и вдруг замер. — Отойди от нее, эдали. Дай мне взглянуть.

Зверовщик молча отстранился, взяв протянутую ему воду. Ходящий подошел к кровати, склонился, откинул плед и положил ладонь княжне на живот. Женщина в то же мгновение взвилась в яростном крике, вскидывая руки и извиваясь, пытаясь сбросить ладонь с себя. Меж зубов потекла белая пена, взгляд на короткий момент стал осмысленным и в упор встретился со взглядом Кйорта.

— Tha ell un dle[1], — сквозь зубы выругался ходящий, и не успел Арлазар моргнуть, как аарк, сверкнув черными гранями, пригвоздил женщину к кровати.

— Что ты! — вскричал эдали, но слова застряли у него в горле, когда он увидел, как Кйорт шарахнулся в сторону, словно невидимая рука нанесла ему удар. У него пошла носом кровь, снова открылись раны, а лицо посерело.

— Tha, — прохрипел Кйорт.

И тут Арлазар покрылся холодным потом: еще час назад этот йерро без страха выходил на смертельно опасную поляну. А сейчас зверовщик отчетливо видел, как в багровеющих глазах ходящего прячется животный ужас молодого зверя, окруженного кольцом охотничьих псов. Но Кйорт смотрел не на стаю собак, а на извивающуюся всем телом и, вопреки страшной ране, живую женщину. Губы его сжались, опуская уголки в твердой решимости принять бой или умереть. А страх сменился хмурой безысходностью. Так смотрит волчица–мать на приближающегося шатуна.