Солнце тем временем сменилось луной и первыми звездами. Тускло зажглись корабельные фонари на верхушках мачт. На бак поднялся широкоплечий боцман. Озадаченно потер подбородок, смотря на мерцающие огоньки в небе, и, крякнув с досады, направился на корму, к рулевым. Его громкий матерок разнесся над водой.

— Смотреть сюда! — ревел он, наступая на юнгу, которому доверили командование парой мускулистых рулевых. — Под киль захотел? Ты куда правишь? Ослеп? Так я тебе сейчас глаза-то отворю!

— Но… — начал было юнга, но боцман, упираясь руками в бока, злобно гаркнул:

— Разуй бельма!

Боцман поднял руку, указывая на скопление звезд за кормой:

— Вон видишь то созвездие? Это Черпак. Он слагается из семи звезд…

— Господин, — взмолился юнга, сжимаясь в ожидании зуботычины, — но на небе ни облачка, а звезд шесть. Я правлю, чтобы крайняя-последняя всегда была ровно за кормой... Вы сами говорили…

— Ротозей! Ты проплавал со мной несколько месяцев, но так и не удосужился сосчитать звезды Черпака? Как ты будешь править в южной части, когда там нет точно указующей звезды? Ты, беременная каракатица, через час вогнал бы нас во встречное течение, и водовороты затащили бы нас на рифы!

Юнга отступил на шаг, на глазах появились слезы несправедливо осужденного:

— Я думал… Вы же говорили… Хвост, последняя звезда никогда не исчезает при чистом небе и видна всегда. Я…

— Мало ли что я говорил! — продолжал орать боцман. — Я почем знаю, какая зараза закрыла звезду? Ну видны другие, но это не значит, что шальная туча не может смазать Северную звезду… Вот, смотри сюда, — боцман смягчился, — вытяни руку и правь на три пальца правее…

Боцман поморщился, накрыл поднятую ладонь юноши пятерней и силой сложил пальцы юнги в кулак:

— Каши мало ел. Правь на свой кулак правее от шестой звезды. И смотри в оба!

Влепив мальцу легкий подзатыльник, он вернулся на бак, нисколько не сторонясь пассажира, к которому даже Эль Байот обращается с негаданной вежливостью: он единственный, кто проплавал с торговцем больше пяти лет. Он и боцман, и штурман, и старпом — днем с огнем не найдешь подобного. И Ларс Ульбрих знал себе цену, а она была таковой, что позволяла не вилять хвостом перед каждым, кто носил дорогую одежду. Еще годик проплавать, и хватит денег на покупку собственной шхуны.

Ларс еще раз глянул на небо и снова недоуменно потер широкий небритый подбородок. Только сейчас Кйорт заметил, что на левой руке боцмана не хватает двух пальцев, мизинца и безымянного, а также половины ладони. Моряк перехватил взгляд пассажира и кивнул, скривив губы в высокомерной улыбке:

— Да. Так и есть. Сфирена, — с вызовом сказал он.

— Морская щука? — с уважением переспросил ходящий.

Он уже знал, чем грозит встреча с барракудой, которая спутала конечности жертвы с кальмаром или рыбой, в ее стихии. Хищник в четыре аршина длиной с выдающейся вперед нижней челюстью, усеянной острыми зубами, очень редко нападая на добычу больше себя, словно кованая стрела баллисты атакует молниеносно, разрывая артерии и отхватывая большие куски. Рана вряд ли будет смертельной, но опасность кроется в большой потере крови и в акулах, которые даже если не окажутся поблизости, что нередко случается, но обязательно подплывут в самые краткие сроки. Скорее всего, боцман проплывал в мутной воде или шарил по водорослям.

— Нас сносило на прибрежные скалы около Беззерского пролива: там самое сильное течение, что я видел, а якорь никак не мог ухватиться за дно, — угадав мысли ходящего, гнусаво процедил боцман, продолжая искоса поглядывать на ночное небо. — Пришлось нырнуть. А там-то сфирена. Хорошо, что я веревкой обвязался и ребята сразу сообразили меня вытащить, иначе сожрали бы серо-голубые.

— Серо-голубые? — заинтересованно спросил Кйорт.

— Мако. Акула, — пояснил Ларс, презрительно выпятив губу. — Неужто господин не слыхал про такую?

— Морские волки, — йерро улыбнулся. — Слыхивал, но видел только в ваших краях. Там, откуда я родом, нет звезд и нет морей.

— Э-эх, — боцман помахал кулаком юнге и прокричал: — Дам в зубы! Держи правее!

И продолжил, подойдя ближе к ходящему. Кйорт уже в который раз удивился способности этого человека идти уверенно и ровно по раскачивающейся палубе.

— Как же — ни звезд, ни морей?

— Реки, озера — этого в достатке. Но даже самое большое озеро лишь капля по сравнению с этой водой.

— А звезды? Ведь без них не сыскать стези, — изумился моряк. — Нет морей, но и трапперы, и охотники — они всегда идут по Северной звезде или по Южному Столбу. Как же иначе?

— Есть способы, — уклончиво ответил Кйорт, — зато погода никак не помешает найти север.

Боцман заулыбался, обнажая пожелтевшие зубы:

— Это ротозей, юнга. Да и за всю свою жизнь я впервые вижу Черпак без Северной звезды.

— Впервые?

Но боцман не ответил, лишь кивнул и направился к подзывавшему его марсовому. Кйорт вздохнул: он не врал Ларсу про моря и звезды. И пусть звезд не было никогда, сколько существовала его родная земля, пусть она не самая плодородная, а реки, не самые полноводные, давали приют зачастую колючей и непригодной в пищу рыбе, но они были. Это сейчас от обширных полей и скалистых гор остался лишь Ор-Нагат — Академия ходящих, ставшая их единственным прибежищем, городом-изгоем. Плавающий в черно-сером киселе Нейтрали остров с рваными краями, словно тысячи хищников разом решили отгрызть по куску. Но Это случилось После. До Этого у Кйорта и других йерро была родина.