– Не смотря ни на что, я всё же сделал достаточно благ этому миру!
– закричал он.

– Так многие сделали!

– Да, без силы я ничто, но и я пришёл в этот мир не просто так: я пришёл, чтобы быть героем! Я пришёл, чтобы обо мне слагали легенды. И я хотел такого. Я всегда мечтал быть таким вот героем. И я им стану. Мне нужно только время. Я уже изменился. Эта та перемена, для которой мне не потребовалось ни геройской силы ни магии. Она произошла внутри меня. Она заставила меня вернуться в Юхо. Она заставила меня сражаться за него. Я изменился!

– Допустим, а что ты хочешь от меня?

– Я хочу вернуться назад!

– Ну, для этого есть несколько способов. Один из них, это когда тебя призовёт в качёстве призрака колдун, поработив твою волю. Но у тебя будет шанс освободиться и стать бродячим духом. Остальные такие же похожие. Но есть и другой. И мир чуткий. И он пошёл тебе на встречу! Но знаешь, что всё, что даёт тебе мир требует большой оплаты. Если он снова даст тебе жизнь, то ты должен будешь дорого за это заплатить!

– Да, я понял!
– кивнул он.
– Свою жизнь я уже погубил!
– Эдик распахнул руки.
– Так пусть же эта жизнь принадлежит всем людям. Я использую её на служение человечеству! Ты слышишь меня? Мир!

А в это время в среднем мире на другом континенте от империи Винтермир, в королевстве Альда, в горной резиденции королей творилось запретное заклинание. Солдаты тягали по железному трапу тяжелые бочки с драконьей кровью, которую сливали в трехметровую сферу, висящую над землёй.

Не так давно в столичном дворце в кабинете короля завял цветок в магической колбе. Король с утра до вечера заливающий за воротник не заметил ничего необычного. Но архимаг и придворный маг королевства - Тальком Элбий понял, что это значит, что принц умер. Поскольку у королевской семьи больше не было наследников, он решился на запрещённое заклинание. Именно для него поймали дракона и привезли его живым в горную резиденцию, пожертвовав при этом жизнями больше чем сотни солдат. Именно поэтому сейчас этот дракон был убит, и его кровь сливали в сферу, а сам Тальком смотрел на учеников, которые должны были помогать с заклинанием.

– Его величество здесь!
– доложил стражник, когда в зал вошла королевская чета.
– Король навеселе и его супруга...

– Готовьте инструменты!
– приказал архимаг.

– Я надеюсь, что вы возьмёте немного нашей кровати!
– начал закасывать длинный рукав, оголяя волосатую руку, король.

– Да, когда придёт время, я возьму её по чаше, - начала маг.
– Таково заклятие воскрешение. Нужна кровь обоих родителей.

И он принялся раздавать указания ученикам. А в другом мире Эдик стоял и смотрел на сидящую на клетке девушку.

– Мир тебя не слышит!
– она пожала плечами.
– Мир видит твои дела. Но пока того, что ты уже сделал, достаточно.

Она подняла лук.

– Эдик де Тюк!
– выкрикнула девушка.
– Даже после твоей смерти мир не отвергает тебя. Тебя не могут забыть на земле, тебя не могут забыть на небесах и тебя не забудут и в мире мёртвых. Надеюсь, что мы не увидимся с тобой больше никогда в этом мире!

– Постой!
– он поднял ладонь, защищаясь!
– А как же бабушка? Её можно вернуть?

– Всему своё время!
– она положила стрелу на тетиву.

– Что будет со мной, когда ты выстрелишь?
– Эдик попятился назад.
– Я умру?

– В этом мире бесспорно!
– она улыбалась.
– Но так ли ведёт себя герой? Он пятиться перед неизбежностью судьбы? Он дрожит? Он смотрит на выход, желая убежать?

– Нет!
– Эдик де Тюк опомнился, вспоминая, что он не обычный смертный.
– Я герой! И я не убегу, - он широко раскрыл руки.
– Стреляй же! Если такого воля мира, то я её приму!

– Обычно люди после моих стрел просыпаются там, где они должны быть. Но ты тоже проснёшься там, где ты должен быть, но в другом мире. Если бы твоё возрождение не готовилось наверху, то мы бы не встретились. Одно вытекает из другого! И всё соединиться в одно!

Стрела сорвалась с тетивы и полетела в Эдика. Он, как в замедленной съёмке, видел чёрную головку стрелы. Она мелькнула перед ним одно мгновение и вошла в сердце. Он не чувствовал боли, и всё почернело в глазах, когда его тело рассыпалось и исчезло.

И в зале с клетками не было ни Эдика, ни девушки. Клетки по-прежнему медленно двигались по кругу. И всё был неизменно.

И мир был неизменен в одном аспекте. Всё, что ни происходило в нём, было для него обыденным. Он легко допускал чудеса, и они были для него ничем не лучше каждодневной рутины. Таков он был. Это люди привыкли верить в чудеса, выделять их из обыденности, делать их чем-то особенным. А он нет. На то он был и мир, что даже что-то из ряда вон выходящее для него было обыденным. Он жил по своим законам. Ведь так он был устроен.