Траппу очень не хотелось ничего слышать. Он никогда в жизни не видел Гиацинту такой поникшей, и это пугало его куда больше, чем её ненависть и проклятия.

— Думаю, я выхожу замуж, — призналась она и прижалась щекой к его груди, чтобы не смотреть в лицо.

Трапп только спросил:

— Тебя опять шантажируют?

— Вот еще, — фыркнула горгона, обжигая его кожу горячим дыханием, — кто осмелится на такое, если все знают, что меня защищает великий генерал?

Больше он не возвращался к этой теме.

Просто не мог себя заставить спросить гематому о замужестве и услышать ответ.

Трапп был очень вежлив по дороге в столицу и внимательно следил за своими интонациями — спокойный, невозмутимый человек, не потрепанный ударами судьбы.

Обеспечивал комфорт Лизе, которая восторженно предвкушала знакомство со столицей, целовал гематому, слушал отчеты лесников и очень старался не подгонять лошадей лишь потому, что ему казалось невыносимым постоянно быть рядом с Гиацинтой.

Распрощавшись с ней наконец возле особняка Стетфилдов, Трапп вместе с Лизой вернулся домой.

— Паркер! — заорал он с порога. — Посмотри, кого я тебе привел! Это Лиза. Она ждет моего ребенка.

— Мы станем папой! — вскричал Паркер восторженно и поклонился перед крестьянкой с таким изяществом, как не кланялся перед знатными дамами. — Какое великое счастье! — И смахнул слезу безукоризненно белым платком. — Пойдемте, милая, — подавая Лизе руку, проговорил он дрожащим от волнения голосом, — вот увидите, как я вас чудесно устрою! А уж как будет рада Эухения, когда вернется!

— Она все еще работает прачкой у Люси Смолл? — удивился генерал.

— Трудится, — кивнул камердинер.

Чарли и Розвелл курили сигары в гостиной, уничтожая запасы дорогого генеральского коньяка.

— Явился, — Розвелл даже не подумал убрать ноги со стола. — Ходят слухи, что ты едва не откинулся в Пьорке, но благодаря невероятной силе воли стал первым в истории человечества, кто победил волчье бешенство. Правда, теперь у тебя длинные когти, острые клыки и в полнолуние ты покрываешься шерстью. Враги трепещут, дамы падают в обмороки.

— И как так получается, что твои нищие перемещаются по дорогам быстрее иных генералов? — покачал головой Трапп, делая изрядный глоток прямо из бутылки.

— Так у иных генералов больно много балласта, — насмешливо отозвался Розвелл.

Чарли хлопал ресницами, благодушно слушая их разговор.

Однако когда Трапп рассказал про яму и Варкса, все благодушие слетело с него, как шелуха.

А вот Розвелл остался невозмутим.

— Варкса я найду и притащу тебе, — заметил он спокойно.

— Не надо мне таскать всякую пакость, — отмахнулся Трапп, — прикопай беднягу, где встретишь.

— Понял, — подмигнул старый друг.

Со стороны камина послышался какой-то рык.

— Это еще что такое? — поразился генерал.

— Не что, а кто, — ответил Чарли со смешком.

В кресле, повернутом спинкой к центру комнаты, обнаружился спящий бывший король, а ныне простой министр Стив.

Судя по ароматам, витавшим вокруг него, он был мертвецки пьян.

— Ого, — развеселился генерал, — я нашел клад.

— Это сокровище не просыхает уже второй день, — пояснил Чарли.

— С тех пор как узнал, что ваша общая зазноба выходит замуж за Бронкса, — добавил Розвелл.

— За Бронкса? — повторил Трапп, очень стараясь оставаться спокойным. — За которого из них?

— За Найджела Бронкса.

— А, за этого Бронкса.

Дышать стало чуть легче. Скупердяй Найджел Бронкс был богатым и ужасно древним. Даже когда Трапп еще был ребенком, тот уже был стариком.

— Я думал, что он уже помер давно от дряхлости, — укрывая Стива пледом, обронил Трапп.

— Младший Найджел Бронкс, — пояснил Розвелл. — Внук. Нелюбимый. Молодой красавец-офицер без гроша в кармане.

Генерал обернулся, чтобы проверить, не издеваются ли над ним.

Но если Розвелл по обыкновению насмешливо ухмылялся, то глаза брата светились искренним сочувствием.

Для чего горгоне выходить замуж за молодого и бедного мужчину?

Это было совершенно не в её стиле.

К тому же, еще совсем недавно она заверяла его, что вовсе не намерена обзаводиться очередным мужем.