– Хотя, если немного пофантазировать. Ну, скажем, если бы у меня был такой рубин – теперь глазки Михаила Данииловича мечтательно закатились. – Я бы мог купить себе пентхауз в Нью-Йорке. Хотя, Нет. Признаюсь, я немного устал от городского шума. Лучше небольшой домик на берегу океана, скажем, в Калифорнии.

– Впрочем, как вы понимаете, это только мечты – он горько усмехнулся.

После секундной паузы он продолжил.

– Нет. Не может быть. Они все наперечет. – Его глаза лихорадочно забегали, лицо побледнело. Я почувствовал, как напряженное волнение охватывает его и передается окружающим. Девицы за прилавком перестали болтать и внимательно смотрели в нашу сторону. Кажется, даже атмосфера в помещении стала предгрозовой.

– Этот, вы видите – он махнул рукой в сторону плаката, хранится у нас. Есть еще в Британском музее, что-то в частных коллекциях.

А вы, молодой человек, может, хотите что-то продать или оценить? – я внутренне сжался в комок.

– Да, нет. Откуда у меня? – я старался придать себе беспечный вид. Но, кажется, это плохо удавалось: я даже побледнел, и капельки пота выступили на лбу.

– Душно тут у вас – я двинулся к выходу. – Мне нужен воздух.

– Погодите, молодой человек, не уходите. Куда же вы? – Михаил Даниилович припустил за мной и даже хотел схватить меня за руку. Я оглянулся на него и впервые посмотрел в его глаза. То, что я увидел в них, повергло меня в шок. Вокруг его зрачков были малиново-красные круги, точно такие же, как и в моем отражении в зеркале, когда я рассматривал свой рубин.

«Он такой же, как и я. И он все знает!!!» – догадка пронзила меня.

Бежать! Немедленно бежать отсюда! Я был почти в панике.

– Я скоро вернусь – мне удалось немного прийти в себя и вырвать руку.

– Не уходите, молодой человек. Задержитесь на минуточку – он метнулся к прилавку.

– Вот возьмите – он лихорадочно записывал цифры на клочок бумаги. – Вот, номер моего телефона. Там служебный и домашний – он протянул мне листок.

– Если надумаете продавать, обязательно позвоните мне. Лучшей цены вы не найдете.

– Я ничего не собираюсь продавать, – мой голос окреп. Осознание того, что я являюсь владельцем уникального рубина, придало мне силы и уверенности.

– Я знаю, я знаю, я знаю, – Михаил Даниилович повторял это как в бреду.

Я взял клочок бумаги из его рук и исчез за дверью. А он, кажется, так и остался у входа из магазина, и всю дорогу до метро в моей голове звучала его последняя фраза: «Я знаю, я знаю, я знаю.»

Глава 4. Мама.

Прошло несколько лет после смерти дедушки. Моя жизнь за это время почти не изменилась. Я ходил на работу, возвращался домой. Выходные старался проводить за городом. Мы с мамой часто ездили на дедушкину дачу. Все эти годы мы жили скромно и незаметно. Зина умерла в прошлом году. Родственников и близких у нее не было, и мы вдвоем проводили ее в последний путь. Нашу старую квартиру мама сдавала жильцам, что вместе с пенсией обеспечивало ей неплохой доход.

Я работал программистом в коммерческом банке. Спокойная обстановка и достойная оплата, что еще нужно для нормальной жизни. Я считался ответственным работником. Никогда не опаздывал и не нарушал дисциплину. С коллегами по работе я почти не общался. Друзей у меня не было.

Почти все свободное время я посвящал своему камню. Я бережно хранил свою тайну от окружающих. Никто и никогда не должен знать, обладателем чего я являюсь. Со временем я понял, что оставлять камень дома небезопасно. Мало ли что может случиться во время моего отсутствия. Не дай бог пожар или воры обчистят квартиру, или мама по рассеянности выкинет коробочку в мусоропровод. По примеру дедушки я сшил секретный карман в пиджаке, и теперь мой камень всегда находился при мне. Правда, иногда это доставляло мне некоторые неудобства, я не мог снять пиджак даже в жаркую погоду, когда все остальные приходили на работу в легких сорочках и блузках. Но, все это мелочи по сравнению с тем спокойствием, которое воцарялось в моей душе всякий раз, как я ощущал тяжесть рубина.

Вечерами, когда я оставался один, я продолжал любоваться своим рубином. Не было уже того оцепенения и восторга, которые случились со мной в первый раз. Но, теперь я испытывал не меньшее удовольствие.

Это происходило почти каждый день, обычно, вечером. Перед тем как открыть коробочку я ощущал приближение сладостного томления от предстоящего действия. Я как опытный любовник медленно смаковал мгновения свидания со своим излюбленным предметом. Нежно прикасался к нему пальцами. Поворачивал его к свету разными гранями. Обычно я зажигал свечи в своей комнате. При их неярком свете он был особенно красив. В такие минуты моя душа как бы уносилась прочь от повседневных огорчения и разочарований и вновь возвращалась в мое тело обновленной и очищенной.