Джон поднялся без чьей–либо помощи, и они крепко обнялись.

Он прошел долгий путь с автовокзала, где появился на свет и был брошен на погибель, и по большей части его жизнь была полна ужасных потерь. Но также было место и удивительным сюрпризам, благословениям – таким желанным и таким неожиданным. Были смех и слезы, болезни и здравие, периоды сомнений и четкого осознания бытия.

И на протяжении этих лет Джон часто сомневался в своем пути.

Был уверен, что никогда не оправится от многочисленных проблем. Волновался, что проживет свою жизнь в одиночестве.

Но в итоге все вышло иначе, не так ли?

Если бы он только знал, что просто нужно верить в Судьбу.

Перед тем, как выпустить своего отца из объятий, Джон поймал на себе странный серебряный взгляд Лесситера. Падший ангел улыбнулся ему.

И затем в стиле Тейлор Свифт [98] изобразил сердце с помощью больших и указательных пальцев в районе груди.

– О, ради всего святого, никто не захватил салфетки? – пробормотал кто–то.

Когда сразу несколько братьев начали шмыгать носом, кто–то добавил:

– Сморкайся в мантию. По моему примеру.

– Боже, ненавижу плакать.

– Тогда зачем смотришь «Анатомию Страсти» [99] ?

– Ангел подсадил. Засранца послали нам в наказание.

Братство обменивалось шутками, Джон и Тор разомкнули объятие, а затем Джон обнял Куина. Мёрдера. Всех по очереди.

Джон не мог перестать улыбаться. Он по–настоящему стал одним из них.

И это ли не здорово?

Сара медленно выскользнула из теплого салона «Мерседеса», не замечая холода. Совсем.

Здание скорее можно было назвать замком, чем домом, это монолитное каменное сооружение с горгульями на линии крыши, тысячей окон с ромбовидным узором, многоэтажные крылья длиной в бесконечность. Перед величественным особняком расположился внутренний двор с фонтаном, отключенным на зиму; также поодаль виднелся каретный домик, а через дорогу была припаркована вереница самых разных легковых и грузовых автомобилей.

– В общем, здесь мы живем.

Сара вздрогнула, когда Хекс подошла к ней с водительской стороны.

– Знаешь… я предполагала, что Король всех вампиров должен жить именно в таком месте.

– Подожди, ты еще внутри не была, – пробормотала женщина. – Готова?

Сара кивнула, но не сдвинулась с места. Кажется, она просто не могла пошевелиться.

Хекс взяла ее за руку.

– Пошли, они не кусаются… м–да, не лучший выбор слов.

Они бок о бок поднялись по расчищенной каменной лестнице ко входу, достойному собора. Над головой, в ясном небе светила полная луна, и ночь выдалась спокойная и тихая. Дыхание Сары срывалось с губ белыми клубами пара, а руки пришлось спрятать в карманах парки, так как перчаток у нее не было.

Хекс открыла тяжелую дверь в вестибюль и посмотрела в камеру, вмонтированную рядом с экраном домофона.

– Всем привет, это мы…

Внутреннюю дверь открыла высокая темноволосая женщина… точнее вампирша… с темноволосым ребенком, прижатым к бедру.

– Ты, должно быть, Сара! Это так здорово! Привет!

Прежде, чем Сара что–нибудь поняла, ее стиснули в объятиях, ребенок потянулся к ее волосам, а толпа женщин… ну, вампирш… подошла ближе.

А потом Сара просто потерялась. Из–за мать–твою–ты–только–посмотри–на–это.

Огромное пространство по ту сторону двойных дверей было настолько роскошным, ярким и ошеломляющим, что она не смогла охватить все одним взглядом.

Куда бы она ни посмотрела, везде были хрустальные люстры, позолоченные зеркала и балюстрады, колонны из бордового мрамора, и... это что, малахит? Опустив взгляд, Сара обнаружила затейливый мозаичный пол с изображением яблони в полном цвету, а на высоте трех этажей располагался куполообразный потолок, украшенный фресками с воинами на жеребцах.

А на фоне парадной лестницы, что вела наверх, лестница в поместье Тара [100] превращалась в стремянку.

Также с одной стороны фойе располагалась большая столовая, а с другой – бильярдная, и оттуда доносились мужские голоса...

Сара встряхнулась, осознав, что женщины смотрят на нее с понимающими улыбками.

– Поначалу захватывает дух, – сказала темноволосая женщина с ребенком. – Но я обещаю, ты привыкнешь. Кстати, меня зовут Бэт, а это Роф–младший.