Еще она не терпит, если кто-то надевает чужие тапочки. В этих случаях она устраивает настоящий скандал и успокаивается только тогда, когда имущественная справедливость восстанавливается.

Она зорко следит за тем, чтобы каждый пил из своей чашки. Все чашки одинаковые, одного цвета и отличаются лишь написанными на них именами членов семьи (сейчас сплошь и рядом продаются такие!).

Тем не менее она их отличает и облаивает того, кто нарушает утвержденные синим по белому права. Неужели умеет читать?

Но самое смешное событие случилось недавно. В гостях были родители мужа. И как-то так зашел разговор, что свекровь привязалась ко мне с вопросом: где шестая вилка из набора? Я хорошо знала характер мужниной мамы, поэтому не сомневалась, что если скажу, что вилка где-то здесь, то весь вечер будет испорчен ее поиском. Поэтому, не моргнув глазом, я сообщила, что она пропала еще полгода назад и что, скорее всего, я вынесла ее вместе с мусором.

А через несколько минут «народный контроль» восстановил истину: с победным выражением глаз перед нами предстала наша всегда ратующая за справедливость собака с недостающей вилкой в зубах. Посчитала все-таки!

И откуда у собаки такой явно человеческий характер? Муж говорит, что в прошлой жизни она, наверное, была проштрафившимся вахтером на заводской проходной. А теперь грехи замаливает.

Записано со слов Кругловой Г., г. Кемерово

Английский бульдог Джон — точная копия своего хозяина: невелик ростом, коренаст, широкоплеч, на коротких ногах, с крупной головой и вислыми щеками. Рядом они выглядят талантливой карикатурой друг на друга.

Когда во дворе галдящей стаей собираются друзья 12-летнего соседа Вовки, хозяин собаки постоянно вступает с компанией в конфликт: не там сидите, громко смеетесь, мусорите и т. п. Джон же сопровождает его выступления звуками, напоминающими хриплый кашель, хрюканье и еще бормотание мотоцикла, который никак не заводится. При этом он мотает головой из стороны в сторону, после чего на кустах, скамейках и ногах находящихся поблизости людей повисают длинные и тягучие пенные сосульки его разлетающейся во все стороны слюны. Обычно именно летящая слюна, а не крики хозяина становится решающим аргументом, после которого мальчишки уходят.

Но однажды пацаны заупрямились, и в ответ на грубости, на которые не скупился хозяин Джона, послышалось негромкое «козел!». Это кто-то из мальчишек поделился с друзьями своим впечатлением то ли о человеке, то ли о собаке, которая хрюкала и плевалась, поддерживая хозяина.

Реакция была бурной. Озверевший мужчина схватил первую попавшуюся под руку палку и бросился на врагов. Для 12-летних сорванцов это был истинный подарок. С хохотом и гиканьем пацаны бросились врассыпную, но не со двора, а по двору. Взрослому неуклюжему человеку тягаться с шустрыми и ловко увертывающимися от него мальчишками явно не стоило…

Джон, несколько секунд ошеломленно вращавший головой из стороны в сторону, нисколько не оскорбившийся на «козла», оценил своим собачьим умом происходящее как игру. Он стал носиться по площадке, путаясь в ногах своих и чужих. Пена и слюна летели во все стороны, повисая уже не только на ногах, но и на лицах участников корриды.

Игра затягивалась. Но хозяин почему-то ее не прекращал. Пару раз он достал палкой кого-то из своих оппонентов, и это явно вдохновило его на дальнейшие подвиги. Мальчишки тоже стали агрессивны, и в их руках появились палки. Джон, шумно выпуская пар и хрюкая, сел посреди площадки. Он явно начинал понимать, что одна игра сменилась другой.

И тогда, резво вскочив, бульдог бросился в угол двора, где были свалены ветки и стволы недавно спиленных деревьев. Оттуда он вернулся тоже вооруженный. В огромной своей пасти он тащил «хворостину» диаметром сантиметров пятнадцать и длиной не менее двух метров. С бревном, перехваченным зубами посредине, Джон ворвался в беснующуюся толпу.

С его появлением игра приняла совсем другой оборот. Теперь это был уже бег с прыжками через барьер. Мальчишки носились по двору от гоняющегося за ними бульдога, стараясь вовремя развернуться к нему лицом, чтобы успеть перепрыгнуть через бревно, грозящее их ногам болезненными ударами.

Одновременно в прыжке в воздух взлетали несколько человек. Вместе с мальчишками скакал и забывший о мести хозяин собаки. Его крики «Джон, фу! Джон, сидеть!» не производили на впавшего в азарт пса ни малейшего впечатления.

Уже через несколько минут мальчишки гроздьями висели, поджав ноги, на ветках деревьев. И только хозяин в промежутках между криками «Джон, фу» в одиночку скакал «козлом» через в очередной раз несущееся на него бревно, мертвой хваткой зажатое в пасти то ли сверх меры разыгравшегося, то ли просто забывшего его бросить Джона…