Шрифт:
Когда она, в сопровождении голосовых сообщений таинственного мага, шла от остановки в деревне к полю, когда впереди маячили верхушки лесного массива, Эммелина уже знала. Где-то в глубине себя, своего естества, жизни, вселенной и вообще.
Назад. Дороги. Нет.
И не важно, что она трезво контролировала свое тело. Не важно, что с магом они ни словом не обмолвились про лес или какое-то испытание, или даже про сожжение мостов. Она могла повернуть назад в любой момент, и билет на автобус могла себе позволить, и даже попить кофе в местном кафе или столовой, чтобы обдумать, взвесить все за и против. В человеческом мире и понимании все дороги были открыты, хоть назад, хоть в зад. Открыты – в мире материи и простых законов. Но чувствовать Эммелина умела большее, и поэтому – знала.
Девушка резко дернулась и схватилась за шею, испытав короткий приступ паники. Что-то потянуло ее назад, больно царапая кожу. Пальцы быстро нащупали цепочку; Эммелина сделала несколько шагов назад; развернулась, осторожно открыла один глаз
Кулон исследовательницы мрачных чащ зацепился за особо корявое и вредное сообщество веточек. Эммелина терпеливо вызволяла его из пут, а кулон ловил черные тени лесной гущи. Солнечные лучи сюда не доходили. Зеркальце, вставленное в крышку кулона, не могло поймать свет и распустить солнечных зайчиков. А вот черные тени… Да, их было полно.
Эммелина выпрямилась осторожно, чтобы самой не запутаться в ветвях. Кулон она заботливо держала в руках. Протерла зеркальце. Открыла крышку. Как и всегда, ее встретил уверенный и одновременно добрый взгляд сестры. На это снимке ее и без того тонкие черты лица обострились. В ней было мало жизни. Эммелина не помнила, когда была сделана фотография, при каких обстоятельствах. Была ли сестра сонной, была ли это ночь, или, наоборот, раннее утро. Может, перед какой-нибудь поездкой. Или, после одной из бессонных ночей, она просто смертельно устала.
«Нет! – вскрикнул голос в голове, – Не смертельно… Не надо этого слова». Эммелина потрясла головой, отгоняя пугающие воспоминания.
Это было ошибкой – взметнувшиеся волосы тут же сплелись с ветвями кустарника, но, зато, она взяла себя в руки и закрыла крышку кулона. Чтобы идти дальше, пришлось игнорировать несколько выдранных волос… и густой комок боли в груди. Жаль, так жаль, что сестра не могла видеть ее сейчас. И не могла быть рядом на пути к настоящей магии, держа младшую за руку, чтобы не было так одиноко в этой глухой чаще.
***
Слабое мерцание света. Блики его на каплях росы. Далекое журчание ручья. Тихие трели птиц. Даже в самой темной лесной глуши можно выйти на поляну, полную жизни. И даже на самую светлую и живую поляну можно пронести в себе тьму.
***
Эммелина устало села на поваленную корягу и вытерла рукавом лицо. Она была, скажем так, удовлетворена, что солнце на самом деле еще не село, как и аккумулятор ее телефона. Но сеть здесь не ловила, поэтому прямая связь с таинственным магом была потеряна. «Интересно, он проходил что-то подобное?» – подумала Эммелина, и сама же ответила на свой вопрос другим вопросом: «А что я, собственно, прохожу?».
Самым очевидным ответом было бы «испытание». Но к ним обычно даются инструкции, или хотя бы кто-то заставляет «избранного» пройти испытание, а сейчас вроде как единственный ей знакомый маг был и вовсе не причастен к этой вылазке. Эммелина не знала, что должна найти, взять и вынести из этого леса. Выглядело все так, будто ей просто нечем заняться. «Вот что долгая самоизоляция с людьми делает», – покачала она головой, разглядывая свои ботинки, которые лес украсил сыростью, грязью и прилипшим желтым листком.
Нет, разглядывать ботинки и дремать, свесив голову, в таком месте – просто невежественно. Вокруг девушки все еще была совершенно волшебная поляна, на которой должны плясать эльфы или нимфы, за которыми наблюдает дух леса в виде самого благородного оленя на свете. И на огромных ветвистых рогах у него – мох, и блестящие бусины, и камни, и еще можно чтобы маленькие духи-прислужники, с любопытством разглядывающие незваных гостей… Эммелина добропорядочно высматривала что-нибудь подобное, вертя головой. Но чем дальше – тем больше это было похоже на обычный лес. Красивый, майский, полный головокружительных ароматов и звуков природы, да. Но не фэнтези.
Без эльфов, короче.
***
Так тонкое волшебство начало постепенно уходить из этого места. Гостья погружалась все больше в свои мысли, ощущения. Затем пришли воспоминания. Крохотные обрывки, иногда бессмысленно пролетающие мимо, иногда колючие. Когда воспоминание цеплялось за внутренний голос и собирало на себя образы, то колкость его могла стать больше, и тогда его лучше – необходимо – выдрать и отпустить обратно в поток. Такие воспоминания бывают очень нужны несмотря на всю боль, что причиняют, и тогда их отпускать, наоборот, нельзя, однако ж выдрать придется. Чтобы смотреть на него и вести диалог, и не давать пить внутренние соки. Если что-то подобное пустит корни там, где зацепилось, то может испить тебя целиком, и ничего, ничего не останется.