– Анда ас ноо гумм, нна аи ци аа Ж-а.

– М мож ae-м пмл ать, м мож ae-м aeть… Стт ааи бтт aeть – "o сс аа рae эт!

– "O ри, "o нь э и ай… "O ри:и, чт-т ос Ит.

С каждым повтором заклинательных звуков их голоса становились сильнее. Они вновь обретали привычную форму и даже становились крепче, чем раньше.

Паренек, сжавшийся в углу, растерянно посмотрел на троицу, и под их распевы немного расслабился. На его лице была запечатлена печаль.

– Мне кажется, что мы не должны быть живы, – тихо сказал он.

***

Я вынырнул из мрака и судорожно вдохнул холодный воздух. Из окна дул ветер, занося в комнату крохотные снежинки. Было тихо. И я был один.

Снег метался и кружил на фоне тяжелого серого неба. Я смотрел на них и жадно дышал, словно меня насильно лишили воздуха. Но внутри – ничего. Никаких эмоций. Никаких ощущений.

Только бесконечное, серое, февральское небо.

Глава 3. Помутнение

А было ведовство гордой девицы, её ёмкая жажда знать истину йеменской каббалы, лейтмотива мистической ноотропии, ойкумены пергаментных рассчетов?

Сестра, твари ужасающая фарба хочет царапать чалый шаблон, щеголять этикой язвы.

А была встреча, где девушка, её ёжистой жительницы зазеркалья изрыгание йодной крови? Ложный мертвец, ненадежное обрядное погребение.

Рыщет, сестра. Травмы убогий факт.

Хочет церебральную чушь шарманкой щебетать Эммелина.

Юродивая явность.

Конец ознакомительного фрагмента.