— Ты мог зимовать с нами.

— Собирался, но заболел. В боку кололо — ужас. А когда последняя подвода проехала мимо меня заполненная детишками, мне места в ней уже не было. Вот и остался доживать с теми, кто решил остаться — стариками да ранеными.

— Как же ты пережил зиму? — удивилась Дана.

— А я крепче, чем кажусь. Старики померли, я их как должно в топь отправил. Кирпичики торфа нераспроданного нашел, им и согрелся. А вот с припасами было тяжко, — от воспоминаний о тяжелых временах он поник. — Пришлось попортить покойников. Своих не трогал, — он предупреждающе поднял кривой, сломанный палец. — Только пришлых, раздутых как бочонки. Их много в лесу валялось — уж Хозяин расстарался.

— Ты ел человечину? — уточнил Ланс безразличным голосом. — От нее можно заболеть.

— Мясо есть мясо. Или есть, или умереть, хоть мне и не было это по вкусу. А к весне зверье лесное осмелело, прямо во дворы заходить стало. — Он с наслаждением потянул аромат варева и демонстративно сглотнул слюну. — Грибочки чую. Вкуснятина.

— Ты живешь там? — Марек кивнул в сторону обветшалой башни.

— Нет, я не сижу на одном месте, хоть эта ложбинка и неплохая, — он огляделся, — ручей есть, тропа зверьем к водопою протоптана. Силки можно поставить.

Сосуд снова затрясся от ударов. Нивар попробовал успокоить Рихарда, но герцог не унимался.

— Так ты Хозяину не поможешь… — с укором сказал Хорсти, поднимаясь. — Он не может ждать.

— Ты-то откуда знаешь, что ему нужно? — Нивар не пытался скрыть недоверие.

— Надеялся, что успею отведать вашу похлебку, но не судьба… — бывший пьяница разделся до пояса, достал из-за голенища нож с широким лезвием и направился к Нивару.

Ланс неожиданно оказался на его пути. Бывший палач был спокоен, но Марек видел, как блеснул кинжал. Только безумец не почувствовал бы угрозу, поэтому Хорсти тотчас остановился с опаской уставившись на Ланса.

— Ты же лекарь и помогать мне должен, — насупился Хорсти. — Я знаю тебя, видел в городе.

— Что ты собрался делать?

— Кормить Хозяина. Вы морите его голодом. — Он протянул Лансу нож. — Поможешь? Мне немного не по себе. Быть полезным Хозяину — это честь, я и мечтать о таком не смел. Не думал, что моя жалкая жизнь ему пригодиться…

Он поежился, нервно посмотрев на главу стражей. На негнущихся от волнения ногах приблизился к колыбели. Дана и Марек удивленно переглянулись, но Нивар понял о чем речь и посторонился.

— Почему ты? — раздраженно спросил он. — Мы все время были подле него. Почему он не выбрал одного из нас?

— Не могу знать. Должно быть, вы нужнее ему живые. — Хорсти опустился на колени перед Рихардом. — Я пришел, Хозяин.

Он бережно обнял колыбель. Рихард встрепенулся, с жадностью протянув к нему руки. Ланс приподнял голову Хорсти и одним движением перерезал ему горло от уха до уха. Струя крови щедро залила поверхность колыбели. Жертва задергалась в конвульсиях, но Ланс держал крепко, следя, чтобы кровь лилась только на поверхность сосуда, впитывающего ее с ужасающей быстротой. До земли долетели лишь мелкие брызги.

Когда все было кончено, Нивар помог Лансу убрать обескровленное тело в сторону и в нетерпении повернулся к колыбели. Жидкость внутри стала темно-красной. Рихард успокоился, склонил голову и закрыл глаза. Он выглядел умиротворенным. Страж накинул на сосуд покрывало.

— Зачем вы это сделали? — Марек, не пытаясь скрыть недовольство, скрестил руки на груди, ожидая объяснений.

— Всего лишь исправили непростительную ошибку, — миролюбиво ответил Ланс.

— А я думала, вы пустили ему кровь как свинье, — проворчала Дана.

— Вам же известно, что прежде возрождение Хозяина было неразрывно связано со старыми деревьями. Его тело росло между корней как плод в чреве матери, питаясь древесными соками. Подходящих деревьев больше не осталось, их всех уничтожил змей, а последняя колыбель Хозяина оказалась не так совершенна… — лекарь многозначительно пожал плечами.

— Я поняла, — вздохнула Дана. — Рихард оголодал.

— Так и есть. Хозяин вне себя от голода, раз принуждает людей к подобному, — буркнул Нивар. — А я все удивлялся, почему он так мало похож на человека. А с чего бы ему быть похожему, если он кроме рыбьих потрохов не видал ничего?

На этот вопрос никто не пожелал отвечать. Дана склонилась над Хорсти и закрыла ему глаза. Она не была виновна в его смерти, но все равно чувствовала себя скверно.

— И что дальше? Мы все станем его пищей, когда придет черед? — спросил Марек.

— Ты же слышал бедолагу — мы нужнее ему живые. — Нивар вздохнул. — Почему Рихард не сказал мне, чего хочет?

— Он знает, что ты отчаянный, — усмехнулся Ланс, вытирая руки. — Стоило тебе узнать о его нужде, ты бы из лучших побуждений тут же перерезал себе горло, а мы не смогли бы тебя удержать. С твоей-то силищей.