Папа фыркнул, бросив на меня смеющийся взгляд.

— Твоя подруга не самолеты любит, а скорость передвижения. Ей явно незнакомы слова «терпеливость» и «сдержанность».

— Эдмунд! — воскликнула мама. — Ну зачем ты так? Кати — милая девочка, просто она слишком увлечена современным образом жизни. Молодежь сейчас летит впереди планеты всей.

— Угу, летит-летит…

Папа что-то еще сказал, жуя блинчик, а мама вступила с ним в шутливый спор. Я не стала вникать в суть, уже мечтая выскочить из-за стола и отправиться в аэропорт Арланда, до которого было приблизительно сорок километров.

О том, как мы с подругой доберемся до Стокгольма, я подробно пояснила отцу уже в машине, устроившись на сиденье рядом с ним. Заверила, что ему не стоит беспокоиться. Он и сам знал — до города ходит множество автобусов. На крайний случай, поймаем такси.

— С ума сошла, деточка? — изумился отец, когда мы выехали из гаража. — Откуда такие деньги? Ну-ка, рассказывай, я чего-то не знаю?

— Да все ты знаешь, — рассмеялась я. — Работать к себе ты меня так и не взял, а мне нужно было бы.

Отец нахмурился, заерзал, глядя по сторонам, после уставился на дорогу и проворчал:

— Густаф от тебя не отвяжется, если увидит. Этот негодяй уже всех девиц перетаскал к себе в… кхм… Ну неважно. Подрастешь, может возьму на подработку.

Подрастешь? Ох, папа-папа, кажется, я уже меняюсь на глазах. По крайней мере, думая о Йоакиме, внутри все замирает, а после переворачивается, мне даже дурно становится от этих ощущений.

Однако насчет Густафа отец не преувеличивал, этот его сотрудник, занимающийся грузоперевозками, был жутким «слизняком». Я видела его всего один раз и мне этого хватило, чтобы испытать к нему отвращение.

Папа не стал развивать тему дальше, а просто включил автомагнитолу и по салону полилась лирическая песня британцев «Deep Purple», от которой внутри все стало наполняться свинцовой тяжестью, и чувства эти были мне совершенно незнакомы. Я боялась их, остерегалась, но все происходило само собой, словно кто-то другой стал управлять моим телом и, что самое жуткое, душой тоже.

— А говоришь, музыка — это плохо, — задумчиво пробормотала я и посмотрела на папу. Клянусь, отец все понял по моим глазам, и то, как он взглянул на меня, как грустно улыбнулся, подмигнул, мол, понимаю, дочка, это перевернуло мой мир.

Я молчала вместе с отцом и знала — он простит мне все, лишь бы только я нашла свое счастье.

Но кто бы мог подумать, что именно этот год, весной которого мне исполнилось всего шестнадцать лет, станет для меня знаковым, запоминающимся, особенным. Никто не знал заранее, но постоянное ощущение надвигающихся перемен витало над нашими головами, и все мы покорно принимали это.

***

Вихрь по имени Катаржина едва не снес меня с ног. Подруга выскочила из толпы, нагло расталкивая людей, и проорала на всю мощь своей хрупкой фигурки:

— Вот она! Это моя подружка, зацелованная рок-музыкантом!

Матерь божья, на меня оглянулись все. Буквально все. Или мне это показалось? Не имеет значения, главное, что я готова была убить Кати, а после провалиться сквозь землю. Но Чапкова не дала мне опомниться, врезалась в меня, крепко обняла, обслюнявила мои щеки, размазав свои тщательно нанесенные на скулы румяна, и отодвинулась, весело хохоча.

— Ну что, вперед к приключениям?

— К каким еще приключениям? — засмеялась я в ответ и потащила подругу к выходу.

Выглядела она потрясающе, но не по погоде. В этот день было немного ветрено и прохладно, а солнце пряталось за плотным слоем темных облаков. Я застегнула свою куртку и, окинув подругу внимательным взглядом, спросила:

— Ты не простудишься? Юбка слишком короткая, разве нет?

Признаться, я мгновенно влюбилась в образ Кати, которая тут же покружилась передо мной, проницательно замечая восхищение в моем взгляде.

— Тебе же нравится, правда? — подмигнула она, а я все таращилась на ее стройные загорелые ноги, которые открывала короткая джинсовая юбка-трапеция, на топ бледно-лимонного цвета, оголяющий полоску живота, на кожаную куртку с пышными рукавами. А босоножки какие… просто закачаешься.

— Нравится, — вздохнула я, отмечая свой скромный наряд — джинсы, блузка, курточка и туфли на низкой подошве.

— Не беспокойся, — Кати обняла меня за плечи и повела, кажется, к остановке, — я для тебя тоже кое-что привезла. Станешь настоящей поп-дивой.

И снова я рассмеялась, тыча подругу в бок.

— Что ты городишь, Катаржина? Какая еще поп-дива? Не хватало мне!

— А вот и не хватало. Как должна выглядеть девушка рок-музыканта? — и подруга ответила на свой же вопрос: — Как поп-дива, конечно.