— Ладно. Что тогда?

Я, спросив об этом, почему-то жутко покраснела. Вероятно, меня смутил взгляд парня. На меня никогда так не смотрели. Я имею в виду с таким интересом, даже любопытством.

Бог мой, сколько ему лет? Он ведь старше меня, но не больше, чем года на два, а ведет себя, будто я глупая малолетка. Ох, похоже, в его глазах я именно так и выгляжу…

— Не волнуйся, Миа, я что-нибудь придумаю, — наконец, выдал Ларссон, явно заметив беспокойство в моем взгляде, и он уже ушел бы, если б я не осмелела и не бросила в каком-то совершенно мне не присущем порыве:

— Если это что-то недостойное молодой девушки, Йоаким, лучше не приближайся.

Парень вскинул брови, не переставая потешаться надо мной, и развел руками.

— Да не бойся ты так. Я тебя не покусаю. Иди уже домой, а то отец уши надерет.

Да, он совершенно точно считал меня малолеткой.

Вполне естественно. Анита выглядела на моем фоне сформировавшейся девушкой с привлекательной внешностью и потрясающей фигурой, а я лишь вступала в период взросления, замечая изменения в своем теле. Не могу сказать, что в голову мне били гормоны, как, похоже, было в случае с Ларссоном. Вот кому хотелось внимания девиц да побольше.

***

Я лишь утром добралась позвонить Элишке и спросила, не против ли она возможных гостей. Та добросердечно отозвалась на такую новость, но я сразу же предупредила, что привезу к ней парней, с которыми дружим мы с Катаржиной. И вот это уже вызвало некоторое негодование у бабушки Кати. Но я долго убеждала ее, что они понравятся ей, так что Элишка согласилась нас принять.

В приподнятом настроении я сбежала вниз по лестнице где-то около половины десятого, уже в полной готовности: наряженная, причесанная, даже немного подкрашенная, и с небольшой суммой денег, спрятанных в маленькой сумочке. Это предназначалось для букетика цветов и коробки конфет, которые я решила отвезти Элишке. Одного я не знала наверняка, придут ли парни и на чем мы поедем, если автобус придет лишь через час — в период летних каникул лишний транспорт снимают с маршрута.

Я сунулась на кухню, где завтракал отец, откровенно опаздывая на работу, но ему торопиться и некуда — сам себе начальник. Папа всего четыре года назад смог построить свой бизнес, арендовав небольшой магазин в Стокгольме и занявшись продажами качественной немецкой обуви. Он сам ездил в Берлин, закупая там туфли, сапоги, ботинки небольшими партиями, после сам же их продавал. А потом, спустя примерно полтора года, ему удалось занять более масштабное помещение; на работу были приглашены люди; появился главный бухгалтер, который смог заняться документами. В общем, папа медленно, но верно развивал свое дело. Теперь он был директором, владельцем, потому появился шанс опаздывать на работу. Однако папа ездил в город ежедневно. Хотя бы на пару часов, но он отправлялся туда, чтобы проверить как идут дела. Это качество, думаю, ценили все его сотрудники.

Мама по-прежнему искала подходящую контору для работы, но папа не подгонял ее с этим. Мы вполне могли расслабиться, возложив все материальные заботы на широкие плечи отца. К слову, они и правда были широкими. Папа выглядел просто прекрасно в свои тридцать восемь, а все, вероятно, потому, что он свою молодость отдал спорту, занимаясь каратэ. Конечно, сейчас отец забросил это, но его фигура как и прежде была подтянутой и крепкой, а рост достигал почти ста девяносто сантиметров, так что мы с мамой на его фоне выглядели довольно хрупкими и беззащитными.

От нее мне, кстати, передалась русая шевелюра, состричь которую я мечтала днем и ночью. И я обязательно это сделаю, как только закончу школу…

Присев за стол напротив папы, я покосилась на часы. Мамы не было. Она, похоже, уехала на велосипеде за продуктами.

— Итак, — первым заговорил отец, сцепив пальцы рук, и я посмотрела на него немного удивленно. — Что с тобой не так, моя милая?

— Э…

— Я о вчерашнем вечере. Ты вернулась затемно и, судя по твоему сегодняшнему наряду, договорилась о встрече с тем парнем. Кажется, я предупреждал тебя, Миа. Ты из-за Катаржины испортилась прямо на моих глазах.

Во рту пересохло. Я не боялась папы, вовсе нет, и он об этом знал, но так же отец знал, что я умею признавать свою вину. То есть сейчас ему стоит лишь сказать, что я никуда не иду, как тут же придется смириться. Папу не переубедить. Вообще никак. И если с мамой есть шанс договориться, то отец — скала.

— Молчишь, — кивнул он, а я опустила глаза. — Хорошо. Я простил тебя вчера, только потому, что у меня на работе хорошие новости. Если бы я вернулся не в духе, ты знаешь, что это действительно закончилось бы для тебя домашним арестом.

— Папа… — как ни странно отец не перебил меня, а с готовностью кивнул, словно говоря, что внимательно слушает мои оправдания, и я решила действительно оправдаться перед ним, хотя бы один раз в жизни. — Папа, — сказала я, смело глядя ему в глаза, — мне жаль, но я взрослею. Это значит, что пришла пора позволить мне немного развеяться. Ты же знаешь, что я поступлю в Лондон. У меня отличные баллы. Я стараюсь. Все лето сижу над книгами, и ты знаешь, как мне это нравится. Я ничего плохого не делаю, если гуляю вечером со знакомыми парнями…