– У меня есть редкие травы, точнее были, и из них я смешал, ну вроде как, зелье, и оно тебе помогло, но ты должна теперь восстанавливать свой энергетический баланс и на это нужно какое-то время. А до тех пор, возможны: некоторая слабость, головокружение, тошнота и постоянное чувство голода. Ты есть хочешь? – решил сменить тему Алан, задав провокационный вопрос.

– Есть я хочу, но это подождёт. Что-то всё просто у тебя вышло, смешал травки, и они мне помогли, тогда почему у меня рука порезана? – спросила я, демонстративно показывая порезанную ладонь, шрам на которой совершенно не болел и практически затянулся, хотя по определению должен болеть и заживать как минимум пару дней, а то и неделю.

– Ну, зелье это такая вещь, туда не только травки нужны, – многозначительно ответил этот хитрец и отправился на кухню готовить завтрак.

Вот «жук»! Вроде бы и ответил, а ясности всё равно не внёс. Взглянув на часы, я поняла, что это будет скорее обед, чем завтрак, так как на часах уже было полвторого дня. М-да…не хило я поспала. И теперь меня ещё ожидает завтрак в постель, ну хорошо, обед. Интересно, а Тим такие завтраки Марте устраивает? Марта! Надо ей позвонить, а то она, наверное, волнуется. Но моего телефона поблизости не оказалось, а звать Алана, почему-то не хотелось. Внимательно осмотрев комнату, я увидела, что моя старенькая сумка висит за ручку на спинке стула и всё это время её загораживал Алан, поэтому я ее, сначала не заметила. Ну, что, не так уж сумка и далеко, попробую добраться до неё сама. И я, помня о своей временной неустойчивости, аккуратненько спустила ноги на пол и, опираясь о спинку кровати, осторожно встала. Что ж неплохо, вроде бы не падаю, а теперь тихонечко делаю шаг, второй, тре-е-етий, уф – чуть не упала; теперь опереться о спинку стула, надеть сумку на плечо. Отлично! Теперь надо вернуться в кровать. Но это оказалось не так просто, на втором шаге голова моя предательски закружилась, ноги подогнулись, и я упала-таки на пол, больно ударившись о край стула. На шум прибежал Алан и, ругая меня аж на двух языках, принялся поднимать. Подняв меня как пушинку, и посадив на кровать, он удивлённо уставился на сумку, которую я прижимала к себе словно самую большую ценность в мире, и, нахмурившись, спросил:

– А меня ты позвать не могла? Ты же могла сломать себе что-нибудь! – сверкая глазами, воскликнул Алан.

На мой взгляд он слишком серьёзно реагирует на моё падение… Ну упала, с кем не бывает.

– Я решила тебя лишний раз не беспокоить, – почему-то, стремительно краснея, тихо промямлила я, смотря в пол.

– Больше так не делай! – строго сказал Алан, грозя мне пальцем словно нашкодившему ребёнку.

– Ах, ты! – и я, не выдержав его приказного тона, кинула в него маленькой подушечкой, так как большую поднять не было никаких сил.

Вместо того чтобы увернуться, он остался стоять и, поймав мой метательный снаряд, запустил его в обратную сторону. Я, не ожидавшая такого подвоха с его стороны, не успела ни поймать, ни увернуться, и подушка-предательница плюхнулась мне в лицо, на мгновение, перекрыв доступ кислорода. Ах, так! Отдышавшись и придя в себя после внезапного нападения, я демонстративно надулась. Ишь, раскомандовался! Стоило Алану уйти на кухню, как я незамедлительно набрала номер подруги и довольно долго ждала пока она возьмёт трубку.

– Ринка-а-а! Привет! Ты как себя чувствуешь?! – чуть не оглохла я от радостного крика подруги.

– Привет. Нормально себя чувствую, правда голова кружится, но в целом неплохо, – заверила я Марту. – А, ты не могла бы мне напомнить, что вчера было? Точнее, что было у Алана дома?

– Ты что, совсем ничего не помнишь? – удивилась Марта.

– Мне этот вопрос сегодня уже задавали, – проворчала я. – Помню, но каким образом Алан меня вылечил, понятия не имею. Может, ты что-нибудь, прояснишь?

– Да, я тоже, толком, ничего не знаю… Мы тебя привезли, Алан попросил меня набрать в ванную горячую воду, а сам какое-то зелье в большой пиале смешал. Потом порезал тебе ладонь и добавил в это зелье твоей крови, а затем своей и ваша кровь смешалась, а жидкость окрасилась в голубой цвет. Ребята очень удивились, и Тим меня буквально силком утащил из квартиры, а больше я ничего не знаю.

– А тебе не кажется, что всё это как-то странно со стороны смотрится? Тебе Тим ничего потом не объяснял? – попыталась вызнать я у подруги как можно больше подробностей.

– Конечно, кажется странным. Я вообще вчера уходить не хотела, но Тимофей настоял. Сказал, что теперь тебе точно ничего не грозит и что вам нужно остаться вдвоём и…

– Что?! И после таких слов ты оставила меня одну наедине с Аланом?!

– А что я могла сделать?! В тот момент для меня главным было лишь твоё состояние. Ты же буквально умирала! И лично я была готова на всё лишь бы ты осталась жива, – чуть не плача оправдывалась Марта.

– Ладно, извини. Действительно, главное, что я выжила, а что Алан со мной делал можно узнать только у него, – задумчиво ответила я и отключилась.

Через минут пятнадцать в комнату вошёл мой спаситель с подносом, на котором красовались: йогурт, пара бутербродов с колбасой, яичница и кружка с моим любимым кофе. Как же всё вкусно пахнет! Мне стало как-то неловко, что я его объедаю, но живот, проигнорировав мои душевные терзания, требовательно заурчал.

Алан поставил поднос мне на колени, присев на краешек кровати, и выжидательно посмотрел на меня.

– Спасибо, – потупившись, сказала я. Интересно, он так и будет смотреть, как я ем? Мне так кусок в горло не полезет.