Антон прервал размышления и вновь наполнил бокал. Коньяк постепенно делал свое дело: приятно расслаблял изнутри и возвращал бытию если не радужные, то вполне терпимые краски. Головная боль понемногу сдавала позиции, и попутно из души Купцова уходило раскаяние в ночном пьянстве. Словом, всё, как говорила Эвита (или тот, кого она цитировала).

Антон потянулся к телефону и еще раз набрал ее номер. Услышав, что сотовый Эвиты снова находится в сети, он улыбнулся: девушка наконец-то проснулась. Слушая мерные гудки, Купцов мысленно ее подбадривал: ну же, сестра Коломбина, давай, возьми трубку. Однако Эвита на звонок так и не ответила. Антон решил, что теперь она, наверное, принимает душ или чем еще там может заниматься женщина по утрам.

Он взял с собой в комнату бутылку с остатками коньяка, поставил на пол возле дивана и прилег, бросив в изголовье несколько разноцветных подушек-«думочек». Одну из них, в виде обнаженных женских грудей, собственноручно сшила Эвита. Именно на эту подушку – между двух пышных розовых холмов с яркими сосками-вишенками – возложил Антон свою многострадальную голову.

– Стоп, – внезапно сам себе сказал Купцов, сделав очередной глоток, – как я только что назвал Эвиту? Сестра Коломбина? С чего бы это?

Антон нахмурился и максимально сосредоточился, чтобы вспомнить, откуда он взял эти слова. Купцов не сомневался, что слышал их совсем недавно, но никак не мог сообразить, кто их произносил и по какому поводу. Однако через нескольких минут на Антона снизошло озарение: ну конечно же, так обращался к Эвите Арлекин! Причем не один раз, а несколько – поэтому словосочетание ему и запомнилось. Еще не вполне осознавая, почему его так взволновало это открытие, Антон резко принял вертикальное положение. Ему необходимо было понять, случайно ли Арлекин называл Эвиту в образе Коломбины сестрой или же в этом присутствовал некий потаенный смысл.

4

По запросу Купцова, Яндекс вывалил перед ним тысячи изображений, на которых красовалась карнавальная парочка – Коломбина и Арлекин. Сюжетов с их участием было невообразимое количество: они весело танцевали, пили вино в харчевне, обнимались, шептались при луне, катались в гондоле, дрались, при свечах плели дворцовые интриги, музицировали, украдкой целовались в сдвинутых набок масках и даже совсем не по-братски занимались любовью, разбросав повсюду свою мгновенно узнаваемую одежду.

Антон сразу заметил, что костюмы обоих героев итальянского театра были удивительно схожи благодаря характерному узору из цветных или черно-белых ромбов. Иногда узор покрывал их с головы до пят, а порой проскальзывал лишь в маске или какой-то детали нарядов. Бывало, что ромбы превращались в шахматные квадратики, но в том или ином виде эти фигуры неизменно присутствовали в костюмах Арлекина и Коломбины. Возможно, стилистическая схожесть одежды свидетельствовала об их тайном родстве.

Купцов зашел на сайт Википедии, чтобы получше ознакомиться с этими любопытными персонажами. Собрав воедино разрозненные сведения из разных источников, он узнал примерно следующее:

Коломбина и Арлекин, влюбленные друг в друга, были слугами других героев национального театра: девушка состояла при некоем Докторе, а парень батрачил на кого придется. Поначалу Коломбина была одета в красивое пышное платье и лишь в более позднем театре, начиная с восемнадцатого века, стала частенько появляться на публике в платье из заплат, разительно похожем на костюм Арлекина. С этих пор она сделалась как бы зеркальным отражением своего спутника, его постоянной подругой и женой. Она уверенно манипулировала Арлекином, который был весел и жизнерадостен, но далеко не так умен, ловок и изворотлив, как его подруга, а потому легко совершал глупости. Часто Коломбина оказывалась единственным «интеллектуальным» персонажем на сцене. Обладательница острого и живого ума, она охотно принимала участие в интригах своего хозяина. Для того чтобы помочь ему достичь той или иной цели, Коломбина могла вместе с природным обаянием пустить в ход хитрость и коварство, ибо хорошо знала, что для выживания в обществе необходимо уметь лицемерить и лгать. Время от времени Коломбина строила контр-заговоры и против самого Доктора, а параллельно служила связующим звеном между молодой женой хозяина и ее возлюбленным, способствуя их тайным встречам на стороне.

Ссутулившись перед монитором, Антон нервно постукивал пальцами по клавиатуре и задумчиво глядел в окно. Он пытался осмыслить полученные сведения, а заодно соотнести их с конкретной жизненной ситуацией, в которую так глупо попал. Купцов боялся предстать в собственных глазах параноиком, но почему-то в его сознание упорно вклинивалась одна гадкая мысль: а что если во всей этой темной истории замешана девушка в маске Коломбины? Иными словами, Эвита, дама его сердца. Если предположить, что она действовала в паре со своим «братцем» Арлекином (которого, конечно же, знала еще до маскарада), то тогда многое становилось понятным. Например, кто снабдил его фотографией Антона и всеми приватными сведениями о нем; кто как бы случайно привел простодушного юношу к столику с картами и ненавязчиво поспособствовал тому, чтобы он проигрался в пух и прах. Но зачем, спрашивается, она все это сделала? Разумеется, ради немалых денег: Купцов теперь вынужден отдавать их этой троице негодяев – Арлекину, Коломбине и Пьеро. Если, конечно, они не работали на кого-нибудь еще. Ведь согласно театральной традиции, хитрая девушка прислуживала некоему Доктору. Тогда почему бы не допустить, что боссом криминальной шайки был «Доктор чумы»? Возможно, так оно и есть, ведь на карнавале он обменивался с Эвитой загадочными фразами. Это могло быть шифрованное сообщение о готовности к «операции», иными словами, выколачиванию денег из бедного студента…

– Все, кончай строить домыслы! – сам себе приказал Антон, отрываясь наконец от компьютера. – Надо выпить и трезво оценить ситуацию. Хватит проводить бредовые параллели между интригами театральных масок и кознями реальных людей. Так и в психушку угодить недолго.

5

Купцов снова улегся на диванные подушки с бокалом в руках и в очередной раз попытался дозвониться до Эвиты. Безуспешно: ее телефон по-прежнему находился вне зоны доступа. Не было даже длинных гудков, которые создавали бы иллюзию, что она находится где-то рядом и вот-вот возьмет трубку. В этом была вся Эвита – вечно ускользающая красота, что вносила в его упорядоченное существование ноту хаоса и неопределенности. С Эвитой невозможно было планировать ни будущее, ни даже настоящее, поэтому каждый день, прожитый с ней, был свеж в своей непредсказуемости.