А слово держать научил! И, несмотря на это (повторил жест) я его сильно любил. Хотя я и мужчина!

Павел Иванович дал понять, что это его не очень интересует, взяв в руки газету.

Алекс не унимался:

— Ваша дочь — девочка… а они могут любить намного сильнее, чем пацаны. Если из неё не делать солдата… и тогда ей не придётся искать тепла на стороне. У всяких Артуров… Всё дело в этом!

Алекс направился к выходу и у двери повернулся:

— Если меня дочь будет любить, так как Наталья любит вас… Я буду самым счастливым человеком на земле!

Алекс вышел из квартиры. Павел Иванович отложил газету и задумчиво посмотрел через зеркало в прихожей на свою дочь. Наташа стояла у окна на кухне. Её хрупкая фигура выглядела одинокой и беззащитной. Она помахала рукой Алексу и вытерла ладонью глаза.

Павел Иванович перекрылся от этой картины газетой и через некоторое время, не убирая от своего лица «Правды», бросил на стол очки.

Спустя неделю, Алекс с парнями подъехали к парку в приличном на вид Жигуленке, за рулём которого гордо сидел Артур. Почти одновременно с ними появился Опель и из него вышли хорошо одетые, взрослые ребята. Цеховики подошли к Жигуленку и главный обратился к Артуру:

— Что хотел?

Алекс невозмутимо и с достоинством вместо него ответил:

— Поговорить надо.

Цеховик с интересом оглядел пацана и пошутил:

— А ты почему не в школе, мальчик?

Артур шумно выдохнул и огорчённо произнёс:

— Вот и поговорили… я предупреждал!… До встречи в вечерних новостях!

Артур обошёл свой автомобиль и открыл багажник. Это была его импровизация, вернее самодеятельность. Багажник был, конечно же, пустой, но ему казалось, что так будет легче договориться, нагнав немного жути.

На лице Алекса появилось разочарование и он подрубил Артуру крылышки:

— Успокойся, Артур… — потом не очень уважительно и резковато добавил, — Закрой багажник!… Ты не видишь с кем имеешь дело?

Тому, конечно, слышать это было неприятно, багажник закрывать не стал и грубо подытожил:

— Ничем не отличаются от предыдущих!

В этот момент недалеко остановился милицейский бобик и сделал пару коротких сигналов.

Алекс кивнул Али:

— Отпусти их… Скажи, сам разберусь.

Али послушно подбежал к машине, что-то им объяснил и они уехали.

Крепкие «телохранители» Алекса и послушание спортивного Али произвели не такое сильное впечатление на цеховиков, как расклад с «бобиком». И когда Алекс приблизился к Главному, подал ему руку и представился, тот, поразмыслив, ответил на приветствие.

Вечером, по приглашению Алекса, цеховики приехали на ужин в небольшой, всегда пустой ресторанчик на Садовой.

Алекс, объяснив что-то официантке, перешёл к делу:

— Ваши цеха… на Суворовском, на Мойке и в Купчино шьют максимум 80 штанов в день, так?

Цеховик замялся, но Алекс с улыбкой ободрил его:

— Да не стесняйтесь, знаем мы всё… И где мульки берёте и кто клёпки вам делает… Всё известно, и нам и ментам…

Вряд ли эти серьёзные парни стеснялись, скорее пытались понять, каким образом мальчишка — «школьник» так умело завладел их вниманием, почему в его словах ощущается какая-то власть и недетская разумность. Несколько его фраз во время их первой встречи вызвали определённый интерес к этому парню и они решили встретиться с ним ещё раз.

В зал вошёл крепкий мужчина, на лице которого было написано, что он урка. Это также было написано и на его видимых частях тела. Он был просто исписан яркими и чёткими сюжетами. Артур и пацаны за соседним столиком привстали и поздоровались с гостем. Затем тот подошёл к Алексу и протянул руку:

— Генадич, привет! Поговорить хотел?

Алекс отвёл урку в конец зала, усадил за столик и вернулся к цеховикам:

— Сергей, мне, честно, приятно с вами иметь дело… Я расскажу свою схему, а вы рассудите… Ваш Вранглер на Некрасовском уходит по 120. Предлагаю продавать оптом. Цена будет 90… но количество увеличится до 500.

Цеховик усмехнулся:

— Нам столько не пошить… Я могу делать до сотни в день… Это максимум!

Алекс продолжил:

— Ночная смена на фабрике Нева… Шьём по операциям, один строчит только карманы, другой клёпки… и так далее. С меня Нева, ночной цех и сбыт. С вас материалы и организация труда…

Когда цеховики ушли, Алекс подсел к расписному человеку с внешностью уголовника и некоторое время что-то ему объяснял.

В конце их беседы урка пообещал:

— Чем смогу, помогу… Я дам человека из Роспотребсоюза, он познакомит с кем надо… Будет хорошо у тебя, будет хорошо у меня… будет хорошо и у Али. Как он? Справляется или так пока, на побегушках… Не в отца? Скажи честно!… Не в меня?!