София видела, что завязывается конфликт и попыталась смягчить:

— Если вам не нравится… Скажите, что вы хотите слышать, и я подпою… подолью вам маслица…

Отметив, что смягчить у неё не получилось, она тоже начала злиться. Она открыла сумочку, достала зеркальце и принялась копошиться в сумке в поисках помады. Ничего не найдя, продолжила:

— Не наши мысли и желания помещают нас в тюрьму! Вы до сих пор ничего не поняли?! Они имеют право предлагать! Все имеют такое право, и ждут от тебя решения… Ведь ты и есть… Твои решения…

София даже не заметила, как перешла на «ты». Она сама не до конца поняла, что сказала. Кто такие те, которые имеют право предлагать? Если в этот момент её об этом спросить, вряд ли она нашла бы ответ.

— У вас был хороший педагог, — сухо похвалил Алекс.

— Был… с самого рождения. И за эти уроки… я её ненавижу.-

Зло закончила София. Её лицо изменилось. Она казалась много старше своего возраста. Она уже пожалела, что начала этот неприятный для него разговор. Хотя ещё не известно, для кого он был неприятней!?

Алекс понял, что, говоря о педагоге, она имела в виду свою мать. Это было неожиданной и самой неприятной точкой в их беседе. «Неужели Наташа — плохая мама?»

Пауза затянулась, и когда появилась Проводница, обоим стало легче. Светлана поставила перед Алексом кофе и, заметив состояние Софии, засуетилась:

— Что с вами? Пустырника накапать?

— Спасибо… Всё хорошо.

София оценила заботу Светланы и благодарно повторила:

— Спасибо!

Проводница бросила вопросительный взгляд на Алекса, и не получив ответа, ушла.

София устало подвела итог:

— Двух истин не бывает… Либо тюрьма… Либо свобода. Промежуточного нет!

Потом она опять вернулась к зеркальцу. Осмотрела лицо и попыталась найти помаду. Алекс протянул ей найденный у туалета тюбик и внимательно наблюдал за её реакцией.

— Спасибо… Почему она у вас?

София машинально подкрасила губы и молча убрала помаду в сумку. Вдруг на лице у Софии появилась растерянность.

— Это вы мне!?

Алекс не понял вопроса:

— Насчёт чего?

— Что вы только что сказали?

— Я ничего не говорил…

София испуганно встала, заглянула к Батюшке. Батюшка, отобедав, мирно читал молитву с закрытыми глазами. Морячок тупо смотрел в окно, видимо подслушивал их разговор. София заглянула в пустое купе с другой стороны, вернулась на место и беспомощно посмотрела на своего попутчика:

— Ужас!… Разве вы ничего не говорили только что?

Алекс пожал плечами, не понимая, что её так взволновало:

— Хотел сказать… Промежуточного нет, либо свобода, либо тюрьма?… На самом деле есть. Называется свиданка… Знаете, что это за событие?… Каждый в лагере долго его ждёт и готовится. За все эти годы… по ходатайству моих преданных друзей, каждый раз вместо свиданки, я попадал, знаете куда?… в карцер!…однажды даже с хлоркой на полу. Если бы в соседних камерах не устроили кипишь, и один из наших не вскрыл вены, я здесь не сидел бы. Свиданку не дали ни разу. Кроме одного… с моей матерью… Она пахала в две смены на швейной фабрике, чтобы собрать деньги на дорогу, и хоть как-то облегчить мне жизнь… Так она думала… Но деньги она не привезла… она умерла от сердечного приступа… Это официальная версия… Как было на самом деле?… её убили… Вот что сводит все наши беседы о прощение к нулю!

София молча встала и направилась в тамбур. По пути её шатало и она приняла таблетку.

Батюшка, заметив неладное, поспешил вслед за Софией. Проходя мимо двери Проводницы, услышал глухой стон, похожий на крик в подушку.

Остановился, прислушался. Вдруг дверь резко открылась и он увидел разъярённую Проводницу.

Батюшка от неожиданности отпрянул:

— Иисусе, помилуй!… Как всегда, не вовремя… Вот точно, где-то мы пересекались!

— Не дай, Бог… В семинариях не училась — хлеб своими руками зарабатываю… В публичном доме не работала!

Проводница отодвинула Батюшку и ушла.

Тот раздосадовано сел на своё место и пожаловался Морячку:

— Бесов из неё гнать надо!… Так ненавидеть могут только они!

Морячок задумчиво ответил:

— Либо ты остаёшься в тюрьме, либо выходишь на свободу… Ты решаешь это сам… Его решение, батюшка, это и есть он сам… согласен со мной?

Батюшка забыл о Проводнице и медленно расплылся в ехидной улыбке:

— Подслушивал что ли, Толян? Не стыдно?

Морячок ответил ему зеркально:

— А ты, батюшка… Вроде сопел сидел?

Батюшка довольно засмеялся:

— Так, сквозь сон, видать…

Батюшка уселся поудобней и философски начал:

— Зачастую сам человек простить не сможет, — Батюшка показал на купе Алекса, — Без Бога не простит… Если только у самого рыло в пуху!?

— А у кого не в пуху? Все из одной клиники… Из разных палат, правда… Сердечники гонят на отделение язвенников. Те на психических. А психические на всех остальных… а ещё друг на друга… потому как психи… Вот вы, святой отец, из какой?