– Тысяча чертей!
– бушует режиссер.
– Кто там шумит? Откуда стук? Сценариус, выбросьте бродягу, что стучит в люке!

Бродяга оказывается механиком, который что-то чинит, в люке (в каждом театре чтонибудь постоянно чинят). Механик не дает себя в обиду и демонстрирует способность защищаться упорно и .многообразно. Наконец с ним заключено нечто вроде перемирия с условием, что он постарается поменьше стучать молотком.

– Начинаем,- хрипит режиссер, но на сцене стоит суфлер с часами в руке и сообщает:

– Обед. А после обеда мне суфлировать в спектакле. Я пошел.

Так обычно кончается последняя репетиция перед генеральной. Это был душный, гнетущий, ненастный день. Но завтра протянется широкая многоцветная радуга генеральной репетиции.

– Господин режиссер, - замечает автор, - что, если бы Клара в первом акте...

– Теперь некогда переделывать, - хмуро отзывается режиссер.

– Господин режиссер, - объявляет Клара, - портниха только что передала, что к премьере мой туалет не будет готов. Вот ужас-то!

– Господин режиссер!
– восклицает Катюша.
– Какие мне надеть чулки?

– Господин режиссер, - прибегает бутафор, - у нас в бутафорской нет аквариума.

– Господин режиссер, - заявляет театральный мастер, - мы не успеем к завтрему закончить декорации.

– Господин режиссер, вас зовут наверх.

– Господин режиссер, какой мне надеть парик?

– Господин режиссер, перчатки должны быть серые?

– Господин режиссер, - пристает автор, - может быть, все-таки отложить премьеру?

– Господин режиссер, я надену зеленый шарф.

– Господин режиссер, а в аквариуме должны быть рыбки?

– Господин режиссер, за эти сапоги мне должен заплатить театр.

– Господин режиссер, можно мне не падать на пол, когда я теряю сознание? А то я испачкаю платье.

– Господин режиссер, там принесли корректуру афиши.

– Господин режиссер, годится эта материя на брюки?

Автор начинает чувствовать себя самой последней и лишней спицей в колеснице. Так ему и надо, нечего было сочинять пьесу!

ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ

Теоретически на генеральной репетиции "все должно быть, как во время спектакля", декорации, освещение, костюмы, грим, звуки за сценой, реквизит и статисты. Практически - это репетиция, на которой ничего такого нет и в помине; на сцене обычно только половина декораций, другая половина еще сохнет пли набивается на рамы и "вот-вот будет на месте"; дошиты брюки, но не пиджаки; выясняется, что во всем театре нет ни одного подходящего парика; выясняется, что не хватает главных предметов реквизита, что статистов не будет, потому что один из них вызван свидетелем в суд, другой где-то на службе, а остальные в больнице и еще бог весть где; что нанятый флейтист может явиться только в три часа, так как он служит в акцизном управлении... Короче говоря, генеральная репетиция - это генеральный смотр всех нехваток последней минуты.

Автор сидит в зрительном зале и ждет, что будет делаться. Долго ничего не делается, сцена пуста. Собираются актеры, зевают и уходят в уборные, недовольно говоря друг другу:

– Я, знаешь, рольку-то еще не учил.

Потом привозят декорации, и на сцену устремляются рабочие. Автору хочется бежать им на помощь.

Ему приятно, что сейчас он увидит готовую сцену.

Рабочие в синих спецовках тащат стену комнаты.

Превосходно! Волокут вторую стену. Ура! Теперь осталась только третья стена. Но она еще в декорационной.

– Закройте пока каким-нибудь лоскутом!
– кричит режиссер, и вместо третьей стены ставят дремучий лес.

Затем все дело застревает из-за какой-то кулисы.

Начинается с того, что двое рабочих в синих блузах что-то там привинчивают.

– Что вы там делаете?
– кричит мастер.

– Тут надо бы закрепить косячок, - отвечают рабочие.

Мастер бежит навести порядок, садится на корточки и тоже начинает привинчивать.

– С чем вы там возитесь, черт возьми?
– кричит через четверть часа режиссер.

– Тут надо закрепить косячок, - отвечает мастер.

Режиссер изрыгает проклятие и бежит навести порядок, то есть садится на корточки и созерцает кулису.

– Господин режиссер, почему мы не начинаем?
– взывает через четверть часа автор.

– Да тут нужно закрепить косячок, - отвечает режиссер.

Уничтоженный автор садится. Итак, им важнее какой-то косячок, чем пьеса. И что это такое - "косячок"?..

– Господин автор, почему мы не начинаем?
– спрашивает из темноты зала женский голос.