Мы приземляемся в огромном старинном поместье, похожем на виноградник, в которое я сразу же влюбляюсь.

– Теперь твоя очередь, Джереми, - говорю я, когда доктор Телфэр уходит.
– Что, черт возьми, случилось? Как тебе удалось подавить переворот? Что случилось с Эстебаном, Хью и Розой? Что ты имел в виду, когда сказал, что оставил Стоунхарт Индастриз? Это ведь не из-за меня, правда?

– Все, что я делаю, это для тебя, любовь моя, - говорит он, прижимая меня к себе и целуя в лоб.

Мы входим в пустую спальню.

– Спасибо, что поделилась всем этим с моим братом, - доверительно говорит он.
– По правде говоря, я не думал, что ты сможешь сделать это так скоро. Никто бы из нас не смог этого сделать. Он взял отпуск на месяц, чтобы приехать сюда со мной, но помимо этого...?
– Джереми замолкает.
– Мы просто не знали, сколько времени тебе понадобится.

– Ты привез его сюда до встречи, которую устроил Эстебан, или после?
– спрашиваю я.

До меня наконец доходит реальность всего этого. Я на самом деле здесь. Меня спасли. Рядом со мной стоит Джереми. По мере того, как он начинает погружаться, и я спускаюсь с высоты, наконец-то оказавшись в безопасности, я обнаруживаю, что становлюсь все более тревожной.

– Джереми, - я оглядываю комнату.
– Как это возможно? Как ты все это устроил? Как ты меня спас?

Он садится на кровать. Он похлопывает по месту рядом с собой. Но когда он пытается обнять меня, я невольно уклоняюсь. На его лице мелькает удивление, смешанное с едва заметной хмуростью.

– Мне жаль, - быстро говорю я.
– Просто, я просто не хочу, чтобы меня трогали. Ещё нет.

Он кивает и уступает мне место.

– Я все понимаю. Ты проявила невероятную силу, Лилли. Я так зол, и мне так жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Это всё из-за меня.

– Не сердись, - говорю я.
– Ты не мог.

– Я мог бы, - перебивает он меня.
– Что бы ты там ни собиралась сказать, я мог бы это сделать. Я позволил увести тебя прямо из-под носа. Ты не понимаешь, как я волновался, Лилли. Каким отчаянным я становился с каждым днем. Я задействовал все свои ресурсы, буквально все, что у меня были, чтобы найти тебя. И я не мог сделать этого раньше. Вот о чем я сожалею. Что я позволил тебе страдать так, так сильно..., - он делает движение, чтобы коснуться моей щеки, но, вспомнив о моей просьбе, останавливает себя.

– Мне очень жаль, - шепотом заканчивает он.

Я кусаю губу и беру его за руку.

– Ты спас меня, - говорю я.
– Я до сих пор поверить не могу, что это реально. Я боюсь, что закрою глаза..., - выдыхаю я.
– Противоядие! У тебя оно есть? Нужно ли мне больше? Ты же знаешь, что они сделали. Они отравили меня. Теперь я разрушена, сломлена...

Мной одолевает отчаяние.

– ...неуравновешенная, поврежденная, безумная, совсем как Пол, совсем как мой отец. Только теперь я понимаю, что произошло. Теперь я знаю…

– Лилли, - Джереми вмешивается в мою истерику.
– Лилли, ты в безопасности. Ведь ты со мной. Как только я тебя вытащил, мы сделали тебе укол. Это медленнодействующий эфир того же препарата для ремиссии, который содержится в противоядии. За исключением того, что у него более длительный период полураспада - недели, а не часы. Тебе нужно будет ставить инъекции всю оставшуюся жизнь. Но мы можем это контролировать. Мой брат разработал этот эфир. Он полностью нейтрализует действие лекарств, которые тебе дал мой отец.
– Не волнуйся.

Я пристально смотрю на него.

– Это...невероятно, - бормочу я. Я дотрагиваюсь до своей головы.
– Ты хочешь сказать, что мне действительно не нужно беспокоиться о видениях? А иллюзии? А фантазии?

– Нет, - говорит Джереми.
– Тебе больше никогда не придется беспокоиться о своем здравомыслии.

– Спасибо, - выдыхаю я. Я чувствую легкое головокружение, почти в шоке.
– Мне нужно прилечь.

– Сюда, моя драгоценная Лилли-цветок, - говорит мне Джереми.
– Отдыхай.

Он притягивает меня к себе, и я ему это позволяю. Я закрываю глаза и прижимаюсь носом к его груди.

– Отдыхай. Эти демоны никогда больше не тронут тебя.

Я прихожу в себя. Сейчас середина ночи.

На груди и шее у меня что-то сжимается. На одно безумное мгновение мне кажется, что я снова связана, снова стала пленницей. Я срываю с себя простыни. Обливаясь холодным потом, я хватаюсь за ошейник, висящий у меня на шее. Мои руки ничего не находят. Я впиваюсь ногтями в пустую кожу, пытаясь сорвать его, зная, просто зная, что он все еще там.