– Спасибо, - шепчу я.

– А теперь возвращайся, - говорит он. - Обнимись со мной.

Я вытираю слезу, шмыгаю носом, робко улыбаюсь и забираюсь к нему под руку. Он рисует круги над моим плечом. Я чувствую, что засыпаю. На этот раз кошмары меня не мучают.

На следующий день я иду к доктору Телфэру для инъекции.

– Бедро или плечо?
– спрашивает он меня.

Я задираю юбку.

– Бедро.

Он протирает место спиртовым тампоном, а затем делает инъекцию тонкой инсулиновой иглой. Я почти ничего не чувствую.

– Не брезгливая, - замечает он.

Я чуть не смеюсь.

– Я имела дело с гораздо худшими вещами, - прикрываю я ногу.
– А что будет, если я пропущу дозу, доктор? Я вернусь к...

Я замолкаю, не в силах вымолвить ни слова.

– Снова стану...неуравновешенной?

– Да, - говорит он.
– Но не сразу. У нас очень агрессивное введение препарата. Со временем я попытаюсь отучить тебя от этого, если захочешь.

– Что, совсем?
– спрашиваю я.

– Нет, не совсем, к сожалению, - он качает головой.
– Просто реже. Во-первых, побочные эффекты будут менее выраженными. Это и есть главное преимущество. Ты сможешь проводить время на солнце.

– Это было бы здорово, - признаю я.

– Но не без определенной доли риска, - говорит мне доктор Телфэр.
– Вот почему я хочу сначала стабилизировать тебя. Нам нужно установить исходные условия, как ты знаешь.

– И сколько времени это займет?

– В идеале? По крайней мере, три месяца. Три месяца одна дозировка. А потом еще через три месяца другая. Мы будем продолжать в этом духе, пока не найдем оптимальную дозу.

– И какую же?
– спрашиваю я.
– Потому что сейчас, если у меня нет...
– я сглатываю, - ...видений, тогда я очень счастлива.

– Это всегда равновесие, Лилли, - говорит доктор Телфэр.
– Светочувствительность - не единственный побочный эффект. Это, конечно, самое непосредственное, но не самое тревожное.

– Есть еще?
– спрашиваю я.
– Например, что, Почему вы не сказали мне раньше?

– Потому что я не хотел, чтобы ты волновалась. Стресс не способствует быстрому выздоровлению.

– Ну так расскажите сейчас!
– настаиваю я.

– Хорошо, - доктор Телфэр садится напротив меня на веранде.

Облака на небе дают мне возможность побыть снаружи. Я люблю свежий воздух.

– Наркотики, которые тебе давали в плену, очень разрушительны, очень опасны. Их механизм действия - один из самых сложных, с которыми я когда-либо сталкивался. Они оказывают воздействие на все типы различных клеточных тканей. Это не просто галлюциногены.

– На самом деле, анализируя твои мозговые волны и анализ крови...ну, я начинаю беспокоиться, Лилли, о том моменте времени, когда инъекций будет недостаточно.

Меня охватывает тревога.

– Что вы имеете в виду?

– Инъекции - это не панацея. Они не являются лекарством. Они просто маскируют симптомы. Пока, на ближайшие пару лет, этого будет достаточно. Но смотреть на вещи в долгосрочной перспективе?
– доктор вздыхает и трет глаза.
– Придет время, когда инъекции перестанут действовать.

– Когда?
– шепчу я.

– По самым скромным подсчетам? Десять, пятнадцать лет. Я не хочу, чтобы осознание этого омрачало твою жизнь. Это не неизбежность, Лилли. Я работаю над тем, чтобы придумать более постоянное лекарство.

– Вы можете это сделать?
– спрашиваю я.

Он торжественно кивает.

– Думаю, что смогу. Но это произойдет не сразу. Я осознаю метаболический путь, который должен пройти антинаркотический препарат, чтобы предоставить его тебе. Есть несколько многообещающих возможностей…

– Так давайте сделаем это!
– перебиваю я.
– Я не могу...я не могу жить, зная, что видения могут повториться. Я не могу жить в постоянном страхе того что то, что я вижу, нереально.

Он протягивает руку и берет меня за руку. Его хватка холодная по сравнению с Джереми. Я не чувствую, как по моей руке пробегает чудесная дрожь.

– Тебе не нужно этого бояться, Лилли, - говорит он.
– По крайней мере не долго. Я просто хотел, чтобы ты знала о возможности этого в будущем. Хотя бы сейчас, хотя?

Он смотрит мне в глаза.

– На данный момент отучить тебя от инъекций, насколько это возможно - лучшая контрмера. Это даст нам, тебе, больше времени.

– Хорошо, - выдыхаю я.
– Хорошо, я могу это сделать.

– Ничто из того, через что ты проходишь, не дается тебе легко, Лилли, - говорит доктор Телфэр.
– Ни один из моих пациентов не прошел через то, что пришлось пережить тебе. Ты поразила меня своей храбростью. Это больше, чем просто прикрытие. Думаю, теперь я могу понять силу, которую, по словам моего брата, он видит в тебе.