На экране появилось изображение звездолета Сигмунда КТ12-С, похожего на изящный красноватый наконечник стрелы, но сделанный словно из воды, настолько плавными казались формы. Под изображением мелькнули какие-то сведения, цифры, но Цин ничего не успел рассмотреть.

– Это звездолет Сигмунда 12 завтрашнего рейса на Гамма Тора, – сказал пришелец. – Вы должны будете его взорвать.

Он достал из косого нагрудного кармана маленькую коробочку и положил на стол.

– Это центон, взрывчатка и дистанционно программируемый детонатор, который вы выставите по своему миниэхо.

Цин, совсем потерявшийся, глупо махнул руками.

– Стоп, погодите, охладитесь! Это что-зачем?!

– Звездолет сделает короткую остановку на Гамма Тора и после двинется дальше, – невозмутимо продолжал человек в маске. – Вы установите взрывчатку на пересадочной станции и взорвете, когда корабль взлетит.

– Я еще не…

– В полете вы закажете себе что-нибудь из напитков, желательно не алкогольных, и поместите взрывчатку в пустую банку. Банку отправите в хранилище. Активировать детонатор следует через пятнадцать минут после того, как вы покинете корабль.

– То есть пассажиры на борту погибнут?!

Пришелец немного помолчал, и в тишине этот глупый вопрос приобрел особую бессмысленность.

– Разумеется, – сказал наконец гость. – Впрочем, большинство покинет звездолет на пересадочной станции, следующие остановки технические. Ожидается, что внутри останутся только пилоты и обслуживающий персонал.

– Это же человек двадцать, наверное?

– Двадцать четыре человека, не считая тех, кто решит продолжить полет.

– И я должен их всех убить?

Пришелец снова помолчал. Вдруг сообразил, что не стоит все же доверять дело идиоту, подумал Цин.

– Разумеется, – ответил человек в маске.

– Но ведь это преступление, – как-то тихо и неуверенно проговорил Цин, так что собеседник его едва расслышал.

– Корпоративный терроризм не является уголовным преступлением. Он регулируется статьями административного кодекса и кодекса о конкурентной борьбе. Полицейского преследования можете не опасаться, дело находится во внутренней ведомости корпораций.

– Ну да, но ведь погибнут люди?!

– Ну и что?! – сказал пришелец, и Цин даже сквозь маску различил его удивление. – Так работает свободный рынок. Это часть процесса.

Гость немного помолчал, словно ища причину сомнений Цина, и добавил:

– К тому же вам хорошо заплатят.

Цин хотел было спросить, что будет, если он откажется, если прямо сейчас вот скажет – «нет». Но он и сам догадывался – что. Сложно не догадаться. Человек в маске уже выложил все, что Цину знать не полагалось. Наверняка у него под одеждой оружие, может и не одно, и руки у него из какой-то смеси сплавов с тучей имплантов – под комбинезоном видно, насколько неестественно они себя ведут. Отказаться теперь – тоже самое, что отрицательно ответить на вопрос: «Хочешь жить?» Вместо этого вдруг, не подумав, спросил другое.

– Сколько?

– Пятнадцать миллионов.

Цин и вообразить себе не мог такую сумму, поэтому не удивился, не поразился, а только заморгал и задумался. Ведь, в конце концов, что в сейчас значит человеческая жизнь? Да и чья? Каких-то незнакомцев, которые что есть, что нет… Всякого рода катастрофы в наше время – явление настолько привычное, что в средствах массовой информации под них выделены уже отдельные ежедневные (или по крайней мере еженедельные) колонки и разделы. Корпоративный терроризм одна из форм взаимодействия бизнеса, элемент экономической борьбы, не больше. Элемент, давно не провоцирующий в обществе никаких особо сильных реакций. Недавно, к примеру, в соседнем городе взорвали энергостанцию, столб плазмы, отливающий всеми цветами радуги, было видно даже сквозь щелочки окон в квартире Цина. Тогда в труху рассеяло несколько тысяч человек, не говоря уже о выбросах, которые, поговаривают, позже еще сгноят половину города. А в прошлом месяце кто-то подорвал станцию аэротакси, правда, кажется, жертв было мало. Корпорациям нужно как-то конкурировать, бороться за рынок. А ради прибыли любые средства хороши, здесь запретов нет. Да и какие могут быть запреты, когда законодательные органы государства – часть корпорации, вход на третьем этаже, шестьдесят два шага от лифта.

А что на другой чаше весов? Деньги заканчивались, холодильник пуст и все те бутылки, что валялись по комнате – выпиты были уже давно. Он больше никогда не найдет работу по профессии, а отыскать другую в этом муравейнике… Работать сутками напролет за зарплату, на которую невозможно купить и куска хлеба, чтобы позволить своему работодателю похвастаться новым золотым звездолетом? Помучиться полгода и сдохнуть от переутомления, как это делают все остальные? Миллионы людей живут на улицах, гибнут от голода и средневековых болезней, и все делают вид, как будто даже не замечают этого. У нищих нет денег, а те, кто не может платить – не нужны государству со свободной экономикой.

Будущего нет. Как нет и настоящего. И хорошо бы забыть о том, что было прошлое.

Цин спросил еще о своих заказчиках, но пришелец в маске ничего не ответил. Вместо этого он молча встал и ушел прочь. Цин долго вертел в руках взрывчатку. Она похожа на серую пилюлю с крошечным входным отверстием.

На следующее утро на миниэхо Цина пришел электронный билет на звездолет. В один конец.

Он наскоро собрал вещи в мешок, запихнул в карман рукава бомбу, накинул коричневую куртку на все сезоны и вышел в коридор. Тотчас на миниэхо посыпались сообщения от горсовета о долгах по штрафам, просроченной оплате коммунальных услуг и невыплаченных сборах. Всего почти полтысячи наименований в списке. Цин попытался просмотреть их спускаясь в лифте, но тот застрял (в прошлом месяце он разогнался настолько увлеченно, что врезался в потолок и не смог из него выбраться). Пришлось шлепать по лестнице.