Валялись прямо на земле под деревьями, предварительно расстелив одеяло, дополнительно выклянченное у Кирилла. Кирилл, как и прежде, клеился ко всем молоденьким девушкам, приехавшим поступать в институт. С каждым днем общежитие заметно омолаживалось. Студенты заканчивали сдавать сессию, уезжали, освободив комнаты. Абитуриенты сначала тянулись незаметно, потом хлынули сплошным потоком, наполняя веселым шумом и без того не скучающие общаги.

Однако, из всех прибывших абитуриенток, он особенно выделял Ирину. Почему? Может быть потому, что та всегда выглядела серьезной и решительной снаружи. Ни с кем не заигрывала и не кокетничала. Могла без стеснения «отшить» кого угодно. Кирилл, в прямом смысле, млел при виде Ирины, не мог отказать ни в одной ее просьбе. Именно поэтому только в их комнате была своя электрическая плитка и свой электрический чайник.

После пляжного отдыха, подруги направлялись домой, в общежитие, где их уже ждала тарелка борща, или супа, или еще чего-нибудь более изысканного. Татьяна готовила каждый день. Она часы проводила у плитки, стараясь угодить, безусловно, не соседкам по комнате, а тому ненаглядному Кеше и его двум друзьям, в лице Рыжего и Димона.

Вообще, к слову сказать, с троицей из Кемерова отношения у подруг не просто не сложились, они с дребезгом разбились на мелкие, колючие осколки. Случилось это недели через две после знакомства. Нельзя сказать, что девушки слыли жадными или меркантильными. Никогда и никому не жалели съестного. К ним обращались в любое время и всегда они делились и картошкой, и хлебом, и чаем, и всем, что требовалось. Но вот постоянного нахлебничества трех наглецов стерпеть не смогли.

Маша с Ириной привезли с собой домашнюю тушенку, рыбные консервы, варенье, сгущенку. Родители, отправляя дочерей в далекий Томск, позаботились об их безбедном проживании. Деньги деньгами, а натуральные продукты это тебе и хорошее здоровье и успешная подготовка к экзаменам. Кто же думал, что на эти продукты найдутся три молодых человека со зверским аппетитом, всегда готовых поесть?

Холодильника в общежитии не было, приходилось каждый день готовить заново. Консервы с полки в шкафу у Татьяны молниеносно таяли. Кеша, Рыжий и Димон приходили дважды в день, как в общественную столовую. Сначала они навещали часа в два, а потом часиков в сем. При этом они не затрудняли себя материальным, продуктовым или иным участием в приготовлении еды. Они просто приходили, просто садились и просто ели. Татьяна суетилась около трех бессовестных бугаев, подкладывая им добавку и убирая за ними посуду.

Сначала девчонки помалкивали, шепчась между собой. Все же неудобно получается: они греются на солнышке, а Татьяна батрачит на кухне, старается для всех. Изо дня в день шепот усиливался, становился все громче и, наконец, разразился скандал. Нервы сдали у Ирины.

Лето стояло толи на радость, толи на беду, жаркое. Солнце начинало припекать с самого утра, а уж когда оно зависало в зените, единственным местом для спасения от духоты, становился пляж около Томи. Деревья лесопарковой зоны, что располагались в некотором отдалении вдоль реки, прятали под своими кронами, раскрасневшиеся на солнце, молодые тела. Выдержать на камнях под палящими лучами было, практически, невозможно. Отдыхающие с радостным визгом ополаскивались в ледяной воде Томи, несколько минут грелись на солнце, а потом неслись под деревья.

Набегавшись таким образом: от воды к деревьям и обратно, изрядно проголодавшись, девушки с трудом притащили свои ноги в общежитие. За столом, как у себя дома, уже сидели добры молодцы и, наворачивали только сваренный борщ. Довольные вкусной пищей и внимательным обслуживанием, они громко смеялись, обсуждая вчерашние приключения. На вошедших девчат не обратили внимания. Зато Татьяна сразу кинулась к ним.

– Слушайте, девоньки, хлеба мало. Ребята сейчас последнее доедят, нужно срочно сбегать в магазин.

Маша от предложения остолбенела, в голове ударило, как молотом по наковальне: «Ничего себе расклад. Эти хамы пришли к нам, сожрали наш хлеб, тушенку и прочие продукты, купленные за наши деньги. Мало того, мы должны сбегать в магазин и принести хлеба, услужить им. Хоть убейте, не пойду!» Идти не пришлось потому, что пришедшие на ум мысли, озвучила Ирина. Она гневно крикнула во всеуслышание:

– Скажи мне, Таня, что здесь делают эти хмыри? До каких пор они будут обворовывать нас? Кто дал им право жрать наши продукты?

Голос Ирины грохотал на весь этаж. За дверями, в коридоре шаркающие шаги застыли в ожидании развязки. Всем было интересно, что же такого вопиющего происходит в комнате. Самое главное, чем закончится это вопиющее. Маше показалось совершенно невозможное: по стенам пробежала мелкая, еле заметная зыбь, как по поверхности воды на реке под дуновением ветра, лампочка на потолке чуть качнулась. На всякий случай она села на кровать. Ирина прогрохотала еще раз:

– Вон отсюда. Чтобы я вас никогда здесь больше не видела. Только рискните еще хоть раз сунуться. Я понятно говорю?

Ошпаренные словесной бравадой, гости застыли, как монументы каждый в своей позе. Казалось, вот сейчас, все вмести или по одному, но они обязательно жестко ответят взбунтовавшейся Ирине. Своенравные молодые люди не спустят ей такого откровенного «оскорбления». Случилось совершенно невероятное – парни переглянулись между собой, как по команде швырнули ложки прямо на стол, одновременно поднялись и молча вышли из комнаты, измерив девушку злобным, уничтожающим взглядом. Грохот закрывающейся двери, встряхнул Татьяну, вывел из состояния глубокого транса, в который она влетела после первых же слов соседки. Девушка бросилась вслед за ребятами.