— Что именно из этого? — устало прошептал я.

— Все, — ответил за нее Павел.

— Почему я отключилась? — уточнила девушка.

— Это эффект присутствия.

— У духов он не такой мощный… И, черт подери, я уже встречала богов в Древних Царствах, от них такого ощущения не было. Максимум нервы шалили.

Анна опередила меня с ответом:

— Они сами решают, какую долю могущества явить вам.

— Не только это, — нарушил молчание Маррайяш. — Явись ты в чертоги божества, в его истинную обитель, ты бы ощутила гораздо больше.

— Чего же вы раньше молчали? — буркнул я, осматриваясь по сторонам.

Молния. В бушующей водной стихий возникали белые вспышки, разлетаясь волной подавляющей силы. С каждым моим шагом море все яростнее скалилось и рычало. Беспорядочные всполохи слились воедино. Во тьме моря мне привиделись извивающиеся кольца чудовища невообразимых размеров. Пред нами предстало два громадных глаза, источающих холодный, бледный свет.

— Левиафан, — воззвал я.

— Наглый смертный столь бесстрашен, что смеет говорить со мной? И даже не опустил взгляда…

Если от Хтона веяло могуществом истинного правителя, воля Левиафана подавляла своей животной яростью. Первобытная мощь стихий, непокорная, непредсказуемая как само море, приняла форму чудовища.

— Владыка морей Левиафан…

Раскатистый рев отбросил нас к центру ловушки:

— Я и есть море.

Воля чудовища нахлынула с новой силой. Я тут же опустил голову и преклонил колено. Давящая мощь не давала молвить и слова. Мы провели под гнетом Левиафана бесконечно долгие десять секунд, прежде чем ко мне вернулся дар речи.

— Я прибыл в твой дворец…

— Я знаю, зачем ты прибыл, смертный. Смердящий гнилью и хладом подземного мира, посмел явиться, обойдя все преграды и трудности. Смысл задания был в том, чтобы развлечь меня, а не жульничать. Ты не справился.

— Неужто великий зверь бездонных морей просчитался? — ухмыльнулся я.

[Группа] Сэмюэль: Охренеть! Ты чо творишь?!

[Группа] Хоэнхайм: Уверен, что так можно говорить?

[Группа] Несса: Какая же у него мерзкая аура.

[Группа] Сэмюэль: Эффект присутствия, вообще-то.

[Группа] Гримм: Я с ним договорюсь, не вмешивайтесь.

И вовсе ты меня не пугаешь, угорь-переросток. Хтон был прав. Всего лишь мальчишка.

— Не понимаю… Ты или глупец, или храбрец. Или же ты лишился разума?

— Не угадал! Есть во мне и глупость, и храбрость. Да и с этим миром скоро совсем свихнусь. Но причина моей дерзости иная.

Левиафан молчал. Глаза закружились, прикованные ко мне.

— Интересно. Не молчи, продолжай.

— Попробуй угадать, Левиафан.

— Для меня вся ваша жизнь — не более чем короткое мгновенье. Моргну — цивилизации падут, и тысяча тысяч душ отправится в забвение, — прогрохотало чудовище. — Ваши души для меня потемки. А ты осмелился дерзнуть, и не единожды. Я принимаю твою игру!

Вспомнив как паршиво все закончилось для Шепота смерти, я заявиля6

— Нет игры без правил, победителя и проигравшего. Если не угадаешь причину моей дерзости за три попытки, благослови мой корабль.

— А если я угадаю?

— Тогда прикажи мне выполнить задание, соразмерное своему благословению!

— Отлично. Начнем игру?

— Мы еще не обговорили все правила. На каждую попытку максимум одна минута. Принимаются только ответы, до которых ты додумался сам. Без чтения мыслей, без пыток меня или моих товарищей, без рассматривания моего прошлого и прочих божественных сил. А я обещаю не обманывать, если ты угадаешь. Согласен?

— Хочешь быть на равных с богом, смертный?

— А разве не скучно играть, заранее зная о своей победе, Левиафан?

Чудовище издало устрашающий рык, в котором мне послышался смех. То есть, конечно, никакого смеха в действительности не было. Но я почувствовал зарождающееся веселье в ауре Левиафана.

— Начинаем?

— Да.

В центре барьера в зеленоватом тумане возникли старинные песочные часы. Громадные, узорчатые, покрытые ржавчиной и многолетним слоем полипов и прочей морской живности. Песок заструился с едва заметным серебристым сиянием. Минута на размышления закончилась, и Левиафан заговорил: