Пенелопа взяла её за руку.

— Мы вернём его, обещаю. На самом деле, именно поэтому мы здесь. — Она метнула взгляд к камере в дальнем углу.

Эмма, кажется, всё поняла.

— Удачи.

Антонио вдруг уловил запах чего-то вкусного. Там, по другую сторону решётки, напротив Эммы, стояла пожилая женщина в синем комбинезоне.

Она наголо обрита, а кожа выглядела так, словно её тщательно вымыли, но чёрно-красные глаза впились в Антонио, и он не смог удержаться, и облизал губы.

Эмма бросила взгляд через плечо.

— Ты пускаешь слюни на мою бабушку?

Он кивнул.

— Серьёзно? — прошипела Эмма.

— Бабушка Эммы — Мааскаб, — объяснила Пенелопа. — Она тут до следующей встречи, на которой обсудим лекарство для неё.

— Эй-эй! Сюда! Вы опоздали.

— А вот и Симил, — презрительно сказала Пенелопа. — Сейчас вернусь, Эмма. Пожелай нам удачи… — Она обняла Эмму и прошептала: — Скоро всё закончится.

Может ли? Антонио не был уверен.

Антонио и Пенелопа последовали за Киничем к большой камере в углу. Симил стояла по другую сторону толстого стекла и махала рукой. На ней были ярко-розовые пижамные штаны и розовый халат. Её огненно-рыжие волосы были заплетены в косички. Ганнибал Лектор в женском обличии.

— Для начала, могу я кое-что сказать, — Симил подтянула огромное пушистое кресло-мешок и плюхнулась прямо перед стеклом, — это лучший отпуск в истории! Я люблю выигрывать.

Пенелопа, Кинич и Антонио переглянулись. Она же не говорила серьёзно?

— Симил, — начал Кинич с предупреждением в голосе, — нам нужно поговорить, так что не неси чушь.

Симил распахнула халат и сверкнула футболкой:

— Чушь — моё второе имя. За исключением сред, когда я говорю по-клингонски, тогда это бактаг.

— Забавно, Симил. Очень смешно. — Кинич приложил ладони к стеклу и подался вперёд. — Чего ты хочешь?

Симил улыбнулась, сверкая ярко-бирюзовыми глазами.

— Я? Хочу? Это вы ко мне пришли. Чего вы хотите?

Кинич прищурился.

— Ну, я действительно кое-чего хочу, — сказала она. — Нового пони. Роберто выпил моего и решил, что это подношение. А ещё хочу мира во всём мире. Или консервированный горошек. Или/или. А забавнее и то и другое. И ещё один вопрос…

— Довольно! — Антонио больше не мог этого терпеть. — Если скажешь ещё хоть одну нелепицу, я разобью это стекло и вырву тебе глаза.

Симил вскочила с кресла и радостно захлопала в ладоши.

— О! Вырви глаз — моя любимая игра! — Она посмотрела на Пенелопу. — Это как утка, утка, гусь… но с глазами.

Антонио стукнул кулаком по стеклу, но оно отпружинило. Он убьёт это божество, даже если это будет последнее, что сделает.

— Не трать зря силы, Антонио, — сказал Кинич. — Стекло в этих камерах укреплено божественными силами, и его нельзя разбить.

— На Симил божество, она разве не может при помощи своих сил выйти?

— Изнутри камеры тоже под охраной. Внутрь и из неё не может проникнуть энергия. Ни войти — ни выйти. — Он указал на маленький динамик, встроенный в стену сбоку от стекла. — Даже звука нет, мы общаемся через микрофон. — Значит, сегодня счастливый день.

— Симил, — ласково сказала Пенелопа, — прошу, уверена, ты уже знаешь, зачем мы пришли. Чего же ты на самом деле хочешь?

Симил застыла. Выражение её лица и взгляд стали пустыми.

Пенелопа щёлкнула пальцами.

— Симил? Эй!

Симил перевела взгляд на Антонио.

— Я не стану помогать вам с демоном.

Антонио зарычал.

— Почему, чёрт возьми?

Пенелопа коснулась руки Антонио, говоря, чтобы он дал ей самой разобраться.

— Симил, мы знаем, что тебе что-то нужно. Так что выкладывай, — сказала она.

Взгляд Симил стал очень пустым.

— Хочу справедливого суда.

— А что получим мы? — спросил Антонио.

— Ничего. Я не стану помогать вам с демоном.

— Почему? — спросила Пенелопа

— Потому что моя помощь ни к чему. Вам нужно просто выбрать.

Антонио почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Хочешь сказать, что мне придётся выбирать между Иш Таб и жизнью брата?

— А может, твоей. — Симил подмигнула и села в кресло, с пассивным видом.

Пенелопа снова щёлкнула пальцами.

— Симил? Симил? — Она посмотрела на Кинича и пожала плечами.

— Чёрт возьми, ответь! — крикнул Антонио.

— Она больше ничего не скажет, — сказал Кинич и оттянул Антонио назад.