— А линять обязательно?

— Вот долдон непонятливый, линяем, тикаем, валим, в общем, беги вон в ту дыру, куда вода уходит. Мы там не были еще, — с усилием ворочая мозгами, Петр Егорович пытался придать действиям черта правильное направление. — А вилочка тебе идет, этнически так смотрится, — захихикал он над чертячьим вооружением. — И главное — вовремя смыться! — заключил он в конце концов. Потом, видимо решив, что надо подать пример, зигзагами, на бреющем полете, влетел в стенку рядом с дыркой.

Несчастный черт вздохнул, взял воняющую какой-то сивухой бутылку, поправил на шее связку сосисок, сунул в пасть пирожок на дорожку и с вилкой наперевес кинулся догонять алкоджинна, залезая в дырку с текущей водой.

Шагая с остальными по плиткам золотистого кварца главной дороги, Марья через защитные очки разглядывала футуристический пейзаж парка. Казалось, что каждый кустик, каждую травинку и камешек покрыли тонким слоем перламутровой краски. Воздух тоже был мутный и переливался искорками перламутровых частиц.

Буквально через пару метров вся компания остановилась от вскрика Манефы Ауховны. Кикимора с невнятными возгласами бегала по дороге около газона и, тыкая в него пальцем, хваталась то за сердце, то за голову.

— Нифамполиния мшистая! — И очередной забег вдоль газончика и обратно. — Нифамполиния мшистая!

Броуновское движение кикиморы было прервано алхимиком. Габриэль, встревоженный непонятным поведением любимой женщины, перехватил ее и крепко обнял, чтобы не вырывалась. Марья с тревогой смотрела, как Рорх, выпустив свою магию лича в виде зеленоватого тумана, аккуратно забирает у кикиморы нервные эмоции. Одновременно с этим как-то стало меньше в воздухе перламутровой пыли, и видимость улучшилась. Манефа, успокоившись, смогла более внятно объяснить причину такого внезапного потрясения:

— Нифамполиния мшистая, вид болотного лишайника. Вызывает неконтролируемые галлюцинации во время цветения. Правда, как она оказалась на газоне парка? У нас таких семян не было, да и шаман вряд ли мог бы их нам привезти. Нифамполиния растет глубоко в болотах, на юге, и собирать ее семена небезопасно. Обычно при таких заросших нифамполинией островках обитают колонии мхоргнов. Это всеядные мелкие стайные рептилии. Они с удовольствием закусят и нанюхавшимися нифамполинии существами, и семенами этих растений, и болотными обитателями, наглотавшимися семян и впавшими в сон на пару недель.

Манефа могла прочитать целую лекцию об этих растениях, но Мария Спиридоновна ее перебила. Уж очень она беспокоилась, как повлияли эти цветочки на организм студентов и строителей.

— А насколько она вредная? И как с ней бороться? Ее воздействие чем-то нейтрализуется? — вопросы просто посыпались из Марьи.

— Насчет нейтрализации не знаю, — задумалась Манефа. — Тем, кто всё же смог выйти из болота, просто становилось легче, а потом, видимо, эффект воздействия сходил на нет, и всё. Специально лекарство не искали, и до сих пор никто не пробовал сажать эту траву в качестве украшения газона. Как? Как я могла проглядеть эту пакость и допустить такое?!

На кикимору жалко было смотреть. Она считала, что, будучи опытной природницей, должна была заметить необычное растение.

— Не выдумывай! — Марья старалась быть убедительной. — Не могла ты знать, что такие семена у нас окажутся. И все газоны и клумбы не начнешь пристально разглядывать, выискивая какую-нибудь пакость, особенно если уверена, что семена нормальные, а работы непочатый край.

Говорила Марья логично, и Манефа вроде даже прислушивалась к ее словам, притихнув в кольце рук алхимика, который так ее и не отпустил до сих пор.

— То есть если вытащить всех из этого тумана, а точнее — завесы из пыльцы, то они со временем придут в себя? — вычленив из всего разговора главное, поинтересовался Рорх.

— Да, но придут в себя они недели через две, а нас сроки поджимают. Тем более феи говорили, что под воздействием пыльцы там народ каких-то бед натворил. — Манефа задумчиво морщила лоб.

А Марья разглядывала пространство вокруг Рорха. Пыльца, словно пугаясь зеленоватого тумана, рассеивалась вокруг него или просто исчезала.

— Марк Радимирович, ваш туман, похоже, как-то действует на эту пыльцу, — привлекла она внимание лича и всех остальных.

Рорх, окутавшись дымкой из зеленоватого тумана, сделал пару шагов по дорожке. Казалось, что воздух в этом месте протерли тряпкой, как мутное стекло.

— По крайней мере, мы как-то сможем с помощью уважаемого профессора очистить часть парка и найти хоть кого-нибудь, — решил Габриэль, с сожалением выпуская кикимору из рук.

Манефа Ауховна, смутившись, смотрела в сторону, на газон, и тоже смогла добавить пару своих наблюдений: