Похоже, пожив в одной палатке с Манефой, мелкая стала немного рассудительней.

— А ты Эртонизу не видела? — спросила у нее Мария Спиридоновна.

— А она вон туда пошла, — махнула Ниле рукой в сторону одной из закрытых дверей. — Наверное, тоже дворец смотреть. Туда много народу ушло. За бантугбаном, видимо, побоялись или просто не присоединились к делегации, чтобы не мешать.

Марья решила попробовать догнать ректора в надежде, что та где-нибудь задержится рассмотреть интерьер, благо рассматривать тут всё можно было бесконечно. Одна мозаика чего стоила.

— Как тут можно жить? Как в музее. — Она шла по коридору, выглядывая Эртонизу и любуясь резными и мозаичными панелями.

Пронзительный голос фон Фельдсон, рассказывающей госпоже ректору о трудностях подбора шнурков для подвязки штор вон к тем узорам ковра, чтобы создать законченную картину гармоничного дизайна, сверлом ввинтился в уши. Все-таки голос у бытовички был на редкость неприятный.

Мария Спиридоновна заглянула в приоткрытую дверь. Ректор вежливо рассматривала папку, сунутую ей в руки бытовичкой, а та, тыкая то в иллюстрацию, то в предмет меблировки, вещала:

— Вот тут всё как в последнем каталоге и в соответствии с орочьими вкусами. Низкие кушетки, много подушек и ковры.

Сначала Мария Спиридоновна хотела подождать, затем, поняв, что бытовичка, разливаясь соловьем, может продолжать бесконечно, она уже было собралась войти, но тут ее как-то по-свойски обняли за талию и потащили куда-то так, что она едва успевала перебирать ногами. При этом голос Винни над головой бурчал:

— Вот оставили бабушку одну и не покормили небось. Там столы выставили с едой, типа пойди и возьми, что сам хочешь. Так там сейчас набегут и не только что хочешь, а и что не хочешь не оставят! Хорошо, что я вас сразу заметил, а то и заблудиться тут могли, вон сколько комнат.

Возражать троллю, идущему к еде, было бесполезно, тем более Марья и правда почувствовала, что за всеми этими волнениями проголодалась.

Кстати, у стола удалось понаблюдать за занимательным событием — передачей мимикровской бутылки оркам. Совет шаманов под бдительным присмотром призрака принял из рук Тимона резной сосуд. В него тут же налили что-то несомненно алкогольное, и призрак с воплем: «Ну, вздрогнули!» — нырнул в бутылку. Вынырнув, он заявил:

— За работу мечты! Давай, мужики, наливаем, пьем до дна, а то не попрет на должности.

Орки-шаманы на это заявление подняли кубки.

— Вот споит ведь полстепи, алкоголик, — сплюнула Марья в сердцах.

— Не-е-е, — ответил Винни, уже увлеченно жуя что-то мясное. — Эти в астрал мотнутся — и обратно как новенькие. — Он покрутил пальцем в воздухе, подбирая слова. — Это как артефакт: разрядились, и всё, — наконец не очень понятно для Марьи добавил он. — О! Вон народ пошел, я же говорил, можем не успеть, всё съедят, — кивнул вдруг тролль на дверь. — А вон там для вельможностей отдельно накрыли, — показал он на стол на возвышении у стены. — У них не съедят, охрану поставили.

Зал со столами постепенно заполнялся народом, как-то незаметно, без особой помпы, появился у своего стола и бантугбан. Может, Мария Спиридоновна его и не заметила бы, если бы не белоснежная одежда. А еще у стола вельмож она снова увидела Эртонизу, но ректор опять была занята, обсуждая что-то важное с Лэри и каким-то важным сановником, перетянутым в поясе узорчатым кушаком и с толстым журналом в кожаном переплете. И она снова не решилась подойти. Словно судьба играла с нею в прятки, делая ректора неуловимой, тогда как Марье так надо было с ней поговорить. Гостей и хозяев пригласили в парк, там Тионизон обещал выступление в связи с передачей дворца владельцу.

Это было очень красиво: в небе степи, которое уже начало темнеть подкравшимися незаметно вечерними сумерками, танцевали два молодых дракона. Видимо, старый ящер решил удивить публику редким зрелищем. Гибкие и юркие, наверное подростки, с шикарными крыльями, они сходились словно в битве и, расходясь, кружили друг вокруг друга. Темный и светлый, как инь и ян. Марья точно не могла сказать, какого цвета они были, но это было сейчас совсем не важно, зрелище завораживало.

— Мы с Эмом тоже можем не хуже. — На плечо опять опустилась порхавшая где-то до этого фейка. Почему-то драконий танец вызвал практически профессиональную ревность у маленькой летуньи. — Просто мы маленькие и нас не так видно, — задрала она нос. — Но мы не хуже!

— Конечно, не хуже, вы же феи. — Видимо, Мария Спиридоновна нашла верные слова, потому что Ниле успокоилась, а потом вдруг заинтересовалась:

— А ты сегодня какая-то озабоченная временами. То нормальная, а потом опять озабоченная. Что-то случилось?

Марья опять вспомнила про артефакт в кармане, про который забыла, наслаждаясь зрелищем.

— Просто мне с ректором надо поговорить, да всё никак не получается. — Она вздохнула. — То Эртониза занята, то меня отвлекут.

— О-о-о! — Ниле тряхнула крыльями. — Так я ее сейчас быстро позову. Только ты иди туда, где нет никого, чтобы не отвлекали. Вон туда. — Она показала на открытую терраску первого этажа. Там и правда было пусто, большинство народа находилось в парке, и Марья решила, что, возможно, в этот раз судьба к ней будет благосклонна.