Грета, поняв, что семена были из тех, что привез шаман, успокоилась. Может, у орков в моде цветущие газоны. Цветочки крошечные и весьма миленькие, как серебряные звездочки будут смотреться в траве. Она подняла свою лейку, полюбовалась на золотистый кварц уже окончательно замощенной дороги и пошла поливать свой участок живой изгороди.

На газоне за ее спиной медленно раскрылся первый бутончик, выпустив в воздух облачко жемчужной перламутровой пыльцы.

Вечерело, в парке наступила тишина. Закончив работу, и строители, и студенты ушли в лагерь готовиться ко сну. Только у входов на территорию парка и стройки остались патрули, скоро их должны были сменить заступающие на ночное дежурство. Газон вдоль дороги усыпали серебряные звездочки цветов. Бутоны, раскрываясь, выпускали перламутр пыльцы, и она, поднимаясь все выше, расползалась над дорогой прозрачным туманом с едва уловимым в свете взошедших лун мерцанием. Тонкий аромат, сначала почти неощутимый, тоже начал распространяться в ночном воздухе.

Двое боевиков у входа на главную дорогу парка разлеглись на траве. С точки зрения охраны и засады, это было самым правильным. Часовой и охранник должны быть незаметны, и тогда они первыми увидят нарушителя, что дает несомненное преимущество и высокую вероятность удачного выполнения своих обязанностей. Внушают эту святую истину и прививают навыки маскировки еще на первом курсе. Правда, наша парочка не особо маскировалась, просто лежала и тихонько беседовала.

Двуипостасный Бор Данутич и полудемон Шейлим — имя рода полукровке не полагалось — надеялись на свои острые от природы нюх и слух. Да и в темноте оба видели тоже вполне неплохо. Первым на изменения в природе среагировал двуипостасный.

— М-м-м, кивелой потянуло. Ар-р-р. Как мы дома ее собираем. Мелким был, обернусь, выскочу на луг, сразу лапой пук захвачу — и в рот. Обсасываешь, как леденец. Мамка потом по шее как накостыляет. Цветки собирать надо и варенье варить, а мы с ребятней вечно все ближайшие посадки испакостим. Вроде и понимаешь, что не надо так, но вкусно же как! — Данутич еще раз потянул носом. — Может, сбегать посмотреть, где посадили? Потом собрать можно будет, как рассветет, если ее много. Попросим компот сварить. Марья добрая, как моя тетушка по папаше, сварит. Ну а если мало, то просто хоть пару цветков сорву, детство вспомню. — Он вопросительно посмотрел на напарника.

— Вот ты лакомка, — не преминул поддеть его Шейлим. — Ну сходи, тихо вроде. Наткнешься на чупакабру, зови, — пошутил он. — Если поймаем, Лисовские от горя будут две недели рыдать.

— Ага, прям. Минуты две максимум, — загоготал двуипостасный. — Эти два прохиндея дольше горевать не смогут, еще что-нибудь придумают.

Бор легко, несмотря на массивное телосложение, поднялся и, слегка косолапя, скользящим шагом неслышно скрылся в парке.

Шейлим, проследив за уходом товарища, оглядел окрестности, посмотрел в сторону слабоосвещенного лагеря. В районе кухни слегка струился дымок, полудемон принюхался и усмехнулся про себя.

— Повезло, что у нас ночное дежурство. — Поливать желто-коричневой субстанцией зеленеющие посадки ему не нравилось. Пришедшая вдруг в голову мысль заставила его вздрогнуть и вскочить на ноги.

— Какая кивела? Пахнет травой и алхимическим варевом! Не мог Данутич почуять кивелу, ей не пахнет. Может, он просто хотел зачем-то попасть в парк и придумал предлог? — Шейлим задумался, вглядываясь в темноту уходящей дороги. Ему казалось, что там серебрится воздух, но это, скорее всего, лунный свет отражался от плиток дороги. Он тряхнул головой и вновь принюхался и прислушался. В парке раздался странный шум, как будто дождь простучал в лесу по листьям, и тут же раздался рык, эхом прокатившийся в тишине.

Данутич обернулся, и он чем-то недоволен, быстро определил полудемон. Он еще раз оглядел окрестности и, приняв решение, тоже скользнул в темноту.

Утром пришедшая ко входу в парк со стороны развалин смена, не обнаружив другую пару ночных дежурных, только посмеялась.

— Слабаки! Чего еще ждать от ушастого? — Дроу Харо э'Нен иронично приподнял бровь. — Небось уполз к своей палатке, не вынеся сидения на земле. Целитель должен заботиться о здоровье, особенно собственном.

Его напарник змеелюд тихонечко зашипел, смеясь.

— Вампирс-с-ская арис-с-стократичность тоже, видимо, привыкла к мягким перинам. Отдежурим — доложим. Должен быть порядок. — Он присвистнул и махнул руками в сторону лежащей травы забора. Зелень взметнулась вверх.

Дроу, осматриваясь, вдруг неуверенно произнес:

— Вон там вроде трава как-то не так поднялась?

Змеелюд посмотрел в ту сторону. Встающее солнце не давало разглядеть всё по-хорошему, но в одном месте трава и правда казалась пониже и погуще.

— Наверное, опять эти упертые ловцы чупакабр пытались с-с-соорудить очередную ловуш-ш-шку, — пожал он плечами. — Вечно выдумывают новые нелепые западни. Вс-с-спомни, как они на кухне утащили банку меда, с-с-смешали с липучками для с-с-строительных тяжестей и у ис-с-сточника камни намас-с-сали вечером. Типа придет чупакабра на водопой и меда захочет, а ес-с-сть начнет и прилипнет.

— О, какой свист стоял! У меня чуть голова не треснула! Как тарка могла так свистеть с приклеенным языком? А как строители ругались! Эта их фигня вместе с медом жутко клейкой оказалась. Я думал, свистелке проще язык отрезать. — Харо фыркнул.