Я увидел, как Ваньер почти распластался на блондинке, целуя ее.

Я потряс головой и пошел прочь.

Красноглазый шофер все еще возился с "кадиллаком". Мытье он уже закончил и теперь протирал стекла большим куском замши. Я обошел машину и встал около него.

– Ну, как дела?
– поинтересовался он краем рта.

– Ужасно. Они втоптали меня в грязь.

Он кивнул и продолжал присвистывать, как скребущий лошадь конюх.

– Ты бы поосторожней. Этот тип вооружен, - сказал я.
– Или притворяется.

Шофер коротко хохотнул:

– Под этой-то рубашонкой? Не может быть...

– Что за тип этот Ваньер? Чем занимается?

Шофер выпрямился, положил замшу на капот и вытер руки о полотенце, которое теперь было заткнуто за пояс его штанов.

– Женщинами, я так полагаю.

– А не опасно ли - волочиться именно за этой женщиной?

– По мне - так опасно, - согласился шофер.
– Но у людей бывают самые разные представления об опасности.

– Где он живет?

– В Шерман Сакс. Она там бывает. И слишком часто.

– Когда-нибудь встречал девушку по имени Линда Конкист? Высокая, темноволосая, красивая. Пела с оркестром.

– Ты требуешь много информации за два доллара, Джек.

– Могу накинуть до пяти.

Он помотал головой:

– Нет, эту особу я не знаю. Во всяком случае, по имени. Сюда приходят разного рода дамочки, в основном довольно яркие. Меня им не представляют.
– Он ухмыльнулся.

Я достал бумажник и сунул три доллара в его маленькую влажную руку. И к ним присовокупил визитку.

– Мне нравятся маленькие крепыши, - сказал я.
– Они, похоже, ничего и никого не боятся. Заглядывай ко мне.

– Ладно, Джек. Спасибо. Линда Конкист, говоришь? Буду держать ухо востро.

– Пока... как тебя по имени?

– Они зовут меня Пройдохой. Понятия не имею почему.

– Пока, Пройдоха.

– Пока. Значит, говоришь, пушка - под этой рубашонкой? Да ни за что.

– Не знаю, - сказал я.
– Он как будто полез за ней. Меня наняли не для перестрелок с незнакомыми людьми.

– Черт, его рубашка застегивается только на две пуговицы сверху. Я обратил внимание. Ему потребуется неделя, чтобы вытащить из-под нее пушку.
– Но в голосе его звучали тревожные нотки.

– Может быть, он просто блейфовал, - согласился я.
– Если что-нибудь услышишь о Линде Конкист, всегда буду рад иметь дело с тобой.

– О'кей, Джек.

Я пошел к своей машине по мощенной плитами дорожке. Он глядел мне вслед, почесывая подбородок.

6

Я медленно ехал по улице, взглядом выискивая место, где можно было бы поставить машину, чтобы заскочить на минутку в офис перед поездкой в центр. В тридцати футах от входа в Кахуэнго-Билдинг от табачной лавки отъехал "паккард". Я тут же занял его место, заглушил мотор и вышел из машины. И только тогда заметил, что встал перед знакомым на вид автомобилем песочного цвета. Конечно, это не обязательно тот же самый. Таких тысячи. В легковушке никого не было. Никто в бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой ошивался поблизости.

Я обошел машину и записал ее номер на обороте мятого конверта просто так, на всякий случай. И направился к себе. Его не было ни в вестибюле, ни в коридоре наверху.

Я зашел в офис, просмотрел валявшуюся на полу почту, но ничего интересного не обнаружил. Быстренько приложился к дежурной бутылке и побежал вниз. Мне нужно было торопиться, чтобы успеть в центр к трем часам.

Песочного цвета автомобиль все так же стоял на месте и пустовал. Я сел в машину и отрулил от тротуара.

Он нагнал меня только в конце Сансета. Я смотрел на него в зеркальце заднего вида, ухмылялся и пытался сообразить, где же он прятался. Вероятно, в машине, что стояла за его собственной. Как это я сразу не догадался?

Я повернул на юг к Третьей и поехал по ней к центру. Песочного цвета автомобильчик всю дорогу держался в сотне метров за мной. Я выехал на Седьмую и остановился купить сигарет без особой в них надобности, а потом, не оглядываясь, пошел по улице. Дойдя до перекрестка, я свернул в вестибюль отеля "Метрополь", прогулялся до полукруглой стойки, где торговали сигаретами, и попросил там прикурить, после чего уселся в одно из потрепанных кожаных кресел.

Светловолосый человек в коричневом костюме, черных очках и уже такой знакомой мне шляпе вошел в вестибюль, самым непринужденным образом прошествовал между пальмами в горшках к стойке, купил пачку сигарет и стал неторопливо распечатывать ее, облокотившись о прилавок и озирая вестибюль зорким орлиным глазом.

Взяв сдачу, он прошел к стоящему у колонны креслу и сел в него. Он надвинул шляпу поглубже на черные очки и, похоже, собирался уснуть с незажженной сигаретой в зубах.

Я поднялся с места, подошел к колонне, опустился в кресло рядом с ним и принялся искоса рассматривать его. Он не пошевелился. Вблизи его лицо казалось юным, розовым и пухлым, подбородок был выбрит крайне неряшливо. Ресницы под черными очками взметнулись вверх и снова опустились. Лежащая на колене напряженная рука нервно затеребила брючину.