– Моя секретарша ушла к зубному врачу, - сообщил старик.
– Вы мистер Марлоу?

Я кивнул.

– Садитесь, прошу вас.
– Худой рукой он указал на кресло.
– Полагаю, у вас есть при себе какое-либо удостоверение.

Я дал ему визитную карточку. Пока он читал, я принюхивался к исходящему от него сухому затхлому запаху.

Он прочел и положил карточку на стол, а на нее - сложенные вместе ладони. Ничего в моем лице не ускользнуло от его проницательных черных глазок.

– Итак, мистер Марлоу, чем могу быть полезен?

– Расскажите мне о дублоне Брэшера.

– Ах да, - сказал он.
– Дублон Брэшера. Интересная монета.
– Он поднял ладони и сложил кончики пальцев вместе, как старомодный домашний учитель, готовящийся углубиться в дебри грамматики.
– В некотором роде самая интересная и ценная из всех ранних американских монет. Как вам, наверное, известно.

– Из всего того, что мне не известно о ранних американских монетах, можно составить энциклопедию.

– Да ну?
– сказал он.
– Да ну? Вы хотите, чтобы я просветил вас?

– Именно потому я здесь.

– Это золотая монета, примерно такого же диаметра, как и полдоллара. Почти такого же. Она была изготовлена в штате Нью-Йорк в тысяча семьсот восемьдесят седьмом году. Но ее долго не чеканили, впервые начали в тысяча семьсот девяносто третьем в Филидельфии. Дублон изготовлен, скорей всего, путем формовки под давлением частным ювелиром по имени Ефраим Брэшер. Обычно это имя пишется и произносится как Брэшиар. Но на монете значится Брэшер. Почему - я не знаю.

Я сунул в зубы сигарету и зажег ее, решив, что она сможет слегка забить сухой затхлый запах.

– Что такое формовка под давлением?

– Из стали изготавливались две половинки формы, с углубленным изображением, конечно. Между ними зажимались золотые пластинки, и все это клалось под тяжелый пресс. Ребра монет не обрабатывались. В тысяча семьсот восемьдесят седьмом году станков для этого не было.

– Довольно медленный процесс, - заметил я.

Он кивнул заостренной кверху седой головой.

– Именно. И, поскольку в то время сталь еще не умели закаливать как следует, форма изнашивалась со временем и регулярно заменялась. Отсюда видимые при ближайшем рассмотрении различия в изображении на монетах. Вообще говоря, можно с уверенностью сказать, что среди них нет двух одинаковых. Я ясно излагаю?

– Да, сказал я.
– Пока что. Сколько существует в природе таких монет и какова их стоимость?

Он легонько похлопал ладонями по столу:

– Сколько их существует в природе, не знаю. И никто не знает. Несколько сотен, тысяча, может быть больше. Но среди них очень мало так называемых незатертых экземпляров, не бывших в обращении. В руках знающего перекупщика такой экземпляр может легко потянуть тысяч на десять - или даже больше. Но у него, конечно, должна быть родословная.

– Ага, - я медленно выпустил дым и помахал рукой, отгоняя его от старика. Он не был похож на курильщика.
– А без так сказать родословной и знающего перекупщика - сколько?

Он пожал плечами.

– Отсутствие родословной может означать, что монета добыта нечестным путем. Украдена или получена посредством жульнических махинаций. Это, конечно, не обязательно. Редкие монеты часто всплывают в неожиданных местах в неожиданное время. Их находят в старых сейфах или в потайных ящичках секретеров в старых английских домах. Правда, не часто. Но случается. Я знаю, что одна очень ценная монета была обнаружена в набитой конским волосом старой тахте, которую отдали в реставрацию. Эта тахта девяносто лет простояла в одной из комнат дома на Фолл-ривер в Массачусетсе. И никто не знал, как монета там оказалась. Но, вообще говоря, в случае отсутствия родословной подозрение в краже будет очень сильным. Особенно в нашем штате.

Он посмотрел в потолок отсутствующим взглядом. Я посмотрел на него взглядом не столь отсутствующим. Он выглядел как человек, которому можно доверить секрет - если это секрет его собственный.

Он медленно перевел глаза с потолка на меня и сказал:

– Пять долларов, пожалуйста.

– А?
– переспросил я.

– Пять долларов, пожалуйста.

– За что?

– Не притворяйтесь наивным, мистер Марлоу. Эти сведения вы могли добыть в любой общественной библиотеке. Вы же предпочли прийти сюда и отнимать у меня время, заставляя излагать вам легкодоступную информацию. За это я беру пять долларов.

– Предположим, я не заплачу.

Он откинулся назад и закрыл глаза. Слабая улыбка заиграла в уголках его губ.

– Заплатите, - сказал он.

Я заплатил. Я вынул пятидолларовую банкноту из бумажника и приподнялся с кресла, чтобы аккуратно положить перед ним. Я погладил банкноту кончиками пальцев, как котенка.

– Пять долларов, мистер Морнингстар, - сказал я.

Он открыл глаза и посмотрел на банкноту. Он улыбнулся.

– А теперь давайте поговорим о дублоне Брэшера, который кто-то пытался продать вам.