– Но, тетя…

– Вылетаем через шесть недель. Я подумала, будет неплохо, если ты приедешь за мной сюда, в Девон. Я живу в двадцати минутах от Международного аэропорта Филадельфии.

– Я не вожу машину.

– Ох уж эти мне жители мегаполисов, – хмыкает тетя. – В таком случае встретимся в Нью-Йорке, в аэропорту имени Джона Кеннеди. Не сомневайся, мы отлично проведем время в Италии. Начнем наше путешествие в Венеции, а потом…

Я растерянно потираю свой шрам:

– Тетя Поппи, пожалуйста, не надо. Я не могу принять твое предложение. Это в принципе невозможно…

– Неправда, в этом мире нет ничего невозможного. – Она пристально смотрит мне в глаза, буквально сверлит взглядом; теперь я даже рада, что мы общаемся виртуально. – Эмилия, невзирая на все твои протесты, я знаю, что ты до смерти хочешь полететь в Италию. Иначе зачем было сообщать в письме свой номер телефона?

– Ладно, – вздыхаю я. – Возможно, я бы и не прочь отправиться в путешествие, но дело в том, что бабушка не позволит. Она хотела ответить тебе за меня, но я настояла на своем. Мне показалось, что будет правильно, если я напишу тебе сама.

Поппи улыбается:

– Кто бы мог подумать? Оказывается, ты не такая уж и трусиха. Бабуля, наверное, взбесилась. Твоя мама была мягкотелой. Рада узнать, что ты способна за себя постоять.

У меня учащается пульс. Я всю жизнь мечтала побольше узнать о своей маме. Только несколько лет назад, после того как бабушка заявила, что хватит уже бередить старые раны, я перестала приставать к отцу с расспросами. О нашем внешнем сходстве я узнала благодаря фотографиям, а сам папа сообщил мне о маме только три вещи: она любила танцевать, ее любимый цвет был синий, и она терпеть не могла пауков. Мне грустно думать, что, возможно, это все, что было известно отцу о его молодой жене.

– А ты хорошо знала мою маму?

– Мы встречались на Рождество и на Пасху. Завидев меня, Джозефина спрыгивала с крыльца и радостно бежала по дорожке навстречу.

Я представила, как тетя кружит мою маму и они обе хохочут, как мы с Мими.

– Роза была против того, чтобы мы виделись чаще. Моя сестра слишком властная. Ну, это ты и без меня знаешь. А Джозефина – она была очень славная девочка.

Я крепче сжимаю телефон:

– Расскажи еще. Она любила в детстве читать? Была любознательной? Доброй? Пожалуйста, тетя Поппи, расскажи все, что ты знаешь о моей маме.

1959 год, Треспиано, Италия

Впятидесятые годы вся Италия – и в особенности так называемый Индустриальный треугольник: Милан, Турин, Генуя – переживала бум. Благодаря плану Маршалла в страну стекались миллионы долларов. Но нашу маленькую тосканскую деревушку Треспиано, что совсем недалеко от Флоренции, эти перемены почти не коснулись. Мой отец был фермером, он всю жизнь работал в поте лица, но вот свалившимся на Италию «даром небес» воспользоваться не сумел.

Бруно, наш старший брат, и красавчик Альберто, жених Розы, трудились в поле вместе с отцом. Каждую неделю они отвозили урожай на рынок и возвращались с деньгами, которых едва хватало на текущие расходы. Да еще наш папа не был собственником земельного участка, он многие годы выплачивал ренту, так что разбогатеть нам было просто не с чего.

Жених Розы первым вслух заявил, что так жить нельзя и надо попытать счастья где-нибудь в другом месте. Дольфи, наш младший брат, был еще слишком юн, чтобы задумываться о таких вещах. А вот Альберто и Бруно тогда уже исполнилось по двадцать четыре года – они были ровесники. Оба парня хотели отправиться в Америку, которая представлялась им землей обетованной.

У Альберто был дядя Игнацио, который уже три года как эмигрировал в Соединенные Штаты и поселился в Нью-Йорке. В письмах он рассказывал племяннику, что вполне доволен жизнью: у него в квартире есть холодильник и машина, которая сама стирает одежду. Игнацио открыл небольшой магазинчик-пекарню в Бруклине, в квартале под названием Бенсонхёрст. В том квартале обосновалось много иммигрантов из Италии. Игнацио писал, что нуждается в помощниках и что если Альберто с Бруно приедут в Америку, то у него они будут за месяц зарабатывать больше, чем дома на ферме за целый год.

Мой брат Бруно загорелся этой идеей, и молодые люди начали откладывать деньги. План они придумали следующий. Альберто должен был до отъезда жениться на Розе. А после того как он обоснуется в Америке, Роза переедет к нему и они начнут там новую жизнь. А потом и Дольфи должен был приехать, когда подрастет.

– Мы и вам с Паолиной тоже будем рады, – говорил моим родителям Альберто.

Что я знала тогда про США? Самая свободная и передовая в мире страна. Музей Гуггенхейма, похожий на огромную подводную лодку. Красавчик-сенатор Джон Фицджеральд Кеннеди, который, по слухам, скоро должен стать президентом. Все это поражало воображение, и я дрожала от возбуждения при одной только мысли о том, что можно уехать туда жить насовсем. А вот сестра не разделяла моих восторгов. По вечерам в полумраке нашей маленькой спальни она делилась со мной своими страхами. Хотя Роза была на два года старше меня и побойчее многих мужчин, Америка пугала ее. Для нее гораздо важнее были чувство защищенности, стабильность и гарантия безопасности. Сестра предпочла бы прожить всю жизнь в Треспиано, в окружении многочисленных родственников, своих и мужа.