Мне почему-то становится не по себе, даже в дрожь бросает. Я вспоминаю о медальоне.

– Извини, мне надо позвонить.

Набираю номер сестры и отхожу к окну.

Дария отвечает после третьего гудка.

– Спасибо огромное за медальон святого Христофора. Я только что его обнаружила.

– Это тебе на время, смотри не потеряй.

– Не потеряю, обещаю. Мы уже в аэропорту. – Я чувствую себя на седьмом небе от счастья и улыбаюсь от уха до уха.

– Поверить не могу, что ты на это решилась. Бабушка просто вне себя.

– Ничего страшного, она смирится, – говорю я, хотя сама не очень-то в это верю.

– Так ты вернешься в пятницу?

– В пятницу? В эту? Нет, конечно. Мы вернемся на следующей неделе, во вторник. Двадцать третьего. Восемь дней в Италии и еще два на дорогу. Ты разве не помнишь?

Дария преувеличенно громко стонет:

– Но на этот уик-энд мы планировали поехать в Атлантик-Сити.

Я хлопаю себя ладонью по лбу. О господи! Точно, она ведь купила тогда по акции путевку за полцены, а я согласилась присмотреть за детьми… Но это же было больше месяца назад. Почему Дар мне не напомнила?

– Ой, прости, пожалуйста, совсем забыла! Хочешь, я позвоню Кармелле? Может, она присмотрит за девочками?

– Думаешь, если она наша кузина, то согласится даром сидеть с моими детьми? Да она мне такой счет выставит, мама не горюй.

– Слушай, я все оплачу…

– Не бери в голову, Эмми. Лети себе в Италию и не заморачивайся нашими проблемами. Для тебя ведь куда важнее угодить Поппи, которая разбила бабушке сердце!

Я дрожащими пальцами провожу по шраму под нижней губой.

– Не сердись, Дар. У нас уже скоро вылет. Я не могу сейчас ее бросить.

– Не можешь… или не хочешь?

Я через плечо смотрю на тетю. Она играет в «ку-ку» с сидящим напротив нее малышом. Эта эксцентричная старая женщина готова к очередному приключению, которое может принести ей великую радость… или разбить сердце. Что-то мне подсказывает: если у меня хватило смелости присоединиться к Поппи, то и меня тоже ждет приключение.

– Пожалуйста, пойми…

– Нет, Эмми, я не понимаю. Это совсем на тебя не похоже. Бабушка права: Поппи здорово промыла тебе мозги.

– Дария, прошу…

– Мне надо идти, – перебивает меня сестра и с сарказмом в голосе добавляет: – Хорошенько повеселитесь там, в Италии.

А потом щелчок – и разговор окончен.

Я бегу в туалет, снимаю очки и промакиваю глаза бумажным полотенцем. Дария не на шутку обиделась. Бабушка в ярости. Люси злится. Папа тоже наверняка расстроен. Есть хоть кто-нибудь, кого я не разочаровала? И все ради чего? Ради каприза старой женщины, которая решила, что под конец жизни найдет свою настоящую любовь? Или ради того, чтобы покончить с проклятием, в которое я даже не верю? Я, правда, очень надеюсь услышать рассказы о маме, однако еще не факт, что они будут правдивыми.

Поппи входит в туалет и, увидев меня в зеркале, резко останавливается.

– Ох ты господи! – Она обнимает меня, и я погружаюсь в цитрусовый аромат ее духов. – Девочка моя, что случилось?

– Все нормально. – Я вытираю нос шершавым бумажным полотенцем. – Вернее, все ужасно.

Поппи прижимает меня к своему хрупкому телу, и я готова поклясться, что слышу, как бьется ее сердце. Я закрываю глаза и объясняю:

– Дария очень расстроилась. Она рассчитывала, что я побуду с ее детьми в этот уик-энд.

Тетя отстраняется и смотрит мне в глаза:

– Ты это ей пообещала?

– Еще в августе, – киваю я. – Правда, о конкретной дате мы не договаривались. Честно говоря, я вообще об этом забыла. – Я швыряю скомканное полотенце в урну. – Ну как я могла так подвести сестру!

Поппи берет меня плечи и разворачивает кругом. Теперь я стою к ней задом. Когда тетя вдруг начинает отряхивать мне спину, я даже вздрагиваю от неожиданности и изумленно смотрю на нее через плечо.

– Что ты делаешь?

– Стираю у тебя со спины следы ног.

– Какие еще следы?

– Те, что оставила твоя сестра, когда топталась на тебе.

Поппи смотрит мне в глаза и покатывается со смеху. Я не выдерживаю и тоже хихикаю.

– Что одновременно возвышает и очищает нас? – Тетя берет со столешницы у раковины очки и водружает их мне на нос. – Смех сквозь слезы.

И в этот момент я понимаю, почему решила полететь с ней в Италию.

Минут десять спустя я с покрасневшими, но сухими глазами возвращаюсь к выходу на посадку. Поппи с просветленным лицом наблюдает за людьми, а Люси продолжает с кем-то переписываться по телефону, быстро набирая и отправляя односложные ответы на сообщения. Чтобы отвлечься от мыслей обо всех родственниках, которых подвела, я достаю блокнот с авторучкой и, прикрывая страницу левой ладонью, начинаю марать бумагу. Но Поппи все замечает: