Медсёстры отложили журналы и смотрели на меня с искренним интересом и пониманием. Врач радоваться не спешил.

– А проблема-то в чём? Имеете право. Даже не смотря на то… – Доктор прочитал Анин анамнез. – …Что, видимо, она спит. Да?

– Да. Она спит, – покаянно согласилась я. – Но дело не совсем в этом, дело в свинье.

Теперь всё трое смотрели на меня, с интересом. Они бы со мной особо не церемонились, если бы не деньги на столе.

– Хавронья, это свинью так зовут, она особенная. Это… – тут меня осенило. – Это оплата за наше лечение для шамана. Вы только посмотрите на неё и сразу поймёте, что она необычная. И сделать-то всего, что внести Аню, мою подругу и внести в самолёт, и уговорить экипаж пропустить Хавронью. С деньгами вопросов нет. Поможете?

– Ну, как, как, – Доктор встал и протянул мне билеты и выписки, – … не помочь больному человеку? Сейчас я выпишу вам сопровождение, а девочки… Эльвира, давай к грузчикам, у тебя быстрее получится, а ты, Юля, к экипажу…

– Я могу к трапу подъехать. У меня «Лексус» на стоянке стоит.

– «Лексус» – это хороший диагноз, впечатляет, но подъедем мы на нашем служебном транспорте. – Врач сел, спрятал деньги в карман и начал писать нужную бумагу.

Уверена, в любом аэропорту если не каждый день, то уж каждую неделю происходят и странные, и трагические, и смешные случаи. Но наша сегодняшняя посадка в самолёт останется в легендах. Она произвела сильнейшее впечатление на всех и каждого, кто соприкоснулся с транспортировкой трёх милых девушек.

Я поднималась по трапу сама, Аню поднимали на носилках, Хавронью, визжащую на всё лётное поле, затаскивали двое грузчиков. Сзади поднимался врач в белом халате и уговаривал всех не волноваться.

Проследив за обустройством Ани и Хавроньи, я села на своё место в самолёте и открыла шторку иллюминатора. Зазвонил мой телефон.

– Машка, ты когда в больницу вернёшься? Я ж беспокоюсь и за твоё здоровье, и за ГАИшников. – Толя, как всегда, что-то жевал, разговаривая со мной.

– А за них-то беспокоишься с какой радости?

– Жалко мне того инспектора, который решит содрать с тебя штраф.

– Толя, если бы я не экономила каждый рубль, мы бы ни дом не купили, ни магазин. – Уточнила я. – Ой, забыла тебе сказать, я лечу в Якутию, в посёлок Топь. Аня впала в летаргический сон и одна не долетит.

– Что? – Голос брата сорвался на дискант. – Куда ты собралась, с не заросшими рёбрами? Да тебя с самолёта снимут! У тебя же вид пострадавшей в серьёзной автоаварии.

– А вот и неправда, я уже сижу, смотрю в иллюминатор. Мне подполковник или полковник Гена для взяток выслал денег. И все взятки сработали. Я тебе из Топи позвоню. За ребёнком смотри.

– Ладно. – Брат примирительно заурчал довольным голосом. – Присмотрю и за Данькой, и за Ниной. Езжай, если нужно. Своих бросать нельзя… А Кирилл от нас съехал, и его видели в посёлке с какой-то девушкой, – тихо добавил брат. – Четыре раза.

Я ничего не ответила, боясь разреветься в голос.

Самолёт плавно взлетел над землёй. Рядом со мной в кресле спала Анна, в ногах сопела Хавронья. Стюардесса, которой я лично заплатила триста долларов, принесла одеяла и поправила ширму, отделяющая наш женский коллектив от других пассажиров.

Да уж, наша троица и здесь вызывала интерес. «Это чего же такое творится? Это же авантюра», – возмутился мой Оранжевый голос. «А всё равно другого выхода у нас нету, – запел Бирюзовый голосок. – Анечку бросать нельзя». «И чего тебе дома-то делать? – Зевнул Болотный голос. – Там сейчас будет проистекать роман между Толиком и Ниночкой, и ты будешь мешаться. И на Кирилла смотреть не придётся, душу себе рвать».

После приземления, я, отодвинув ширму, наблюдала, как из самолёта выходили пассажиры. Сидела и ждала помощи, надеясь, что Гена что-нибудь организует, ведь я не могла самостоятельно вытащить Аню и, при этом держать свинью. Хавронья непонимающе смотрела на меня, вопрошая – за каким фигом я завезла её на край земли.

За окном мёрзлой занавесью неслась метель.

У выхода из самолёта наметилось оживление, и под хихикание бортпроводниц, в салон втиснулся молодой мужчина в полушубке, в брюках защитной расцветки и в оленьих унтах. В мужчине я узнала полковника медицины Геннадия Лебедева.

Я видела Гену всего один раз, в прошлом году не больше получаса. Уже тогда я обратила на него внимание, несмотря на то, что была влюблена в Кирилла. Харизматичный.

Мужчина встал передо мной.

– Ты Машей будешь? – поинтересовался Гена.

Я огляделась. Спящая Аня, хрюкающая от неопределённости Хавронья, и я, во всей красе восьмидесяти килограммов и синяком в пол лица. Больше никого.

– А что, есть другие варианты?

Гена приветливо улыбнулся.

– Извини, не узнал.

В самолёт резво вошли два бойца в тёплом обмундировании. На ходу развернув мягкие носилки, они споренько уложили на них Анну, «ласково» задвинув сапогами Хавронью в угол, чтобы не мешала. Меня Гена буквально выдернул из кресла, накинул на плечи военный ватник.