– Тебя так сильно расстраивает то, что этот театр не реален?

– Не это… – вздохнув, она снова принялась трепать свою макушку. – Просто этот театр, я всегда называю его печальным.

– Почему именно такое название, Кристал?

– Потому что никто не сможет посмотреть те постановки, которые ставятся на этой сцене… Здесь никогда не будет зрителей… Только я и Орей, – впервые девушка показала свои переживания. И пусть они были о несуществующем, в реальности, месте, но, казалось, будто бы для нее было важным, показать еще хотя бы кому-нибудь этот уголок своего мира.

– Ты можешь показать его мне, этот театр, – мягко говорил Дональдс, стараясь немного подбодрить девушку. – Но только тогда тебе придется стать моими глазами.

– Это не так сложно, – уже спокойным голосом ответила девушка, и, повернув голову в противоположную, от доктора, сторону, снова вздохнула. – Но учтите, вам придется стать одним сплошным ухом, чтобы уловить все, что я расскажу вам об этом месте! – прервав затянувшееся молчание, добавила она.

– Кристал, я становлюсь одним сплошным ухом, в каждом зале, – мягко и благосклонно ответил мужчина.

– Тем лучше для вас, – меланхолично отозвалась она, и тишина вновь заполнила кабинет.

– Ты не хочешь рассказать мне об этом месте больше? – прервав тишину, немного удивленно, спросил Дональдс, на что Кристал лишь поднесла указательный палец к губам, и, покачав головой, стала тихо напевать какую-то мелодию. Мелодия казалась ему до боли знакомой, но он никак не мог вспомнить, где и когда слышал ее. Когда Кристал закончила, она шумно вздохнула, и, повернувшись к доктору всем телом, склонила голову на левую сторону.

– Это место наполнено светом софитов, настолько ярких и слепящих, что зал порой не видно, даже сами эти лампы сложно разглядеть, настолько они ярки. Огромная сцена… Она действительно огромна! Я никогда не доходила до правой кулисы, я даже никогда не могла ее разглядеть, сколько бы ни делала шагов вперед… – замолчав, она оглянулась назад, и, вернувшись в прежнее положение, указала правой рукой, куда-то, или на что-то, находящееся за ее спиной. – Задний занавес, Орей, кажется, называл его экраном… – чуть сморщив лоб, она пыталась вспомнить точное название, но оно все время ускользало из ее памяти.
– А! Не важно! – махнув рукой, Кристал продолжила. – Так вот, я никогда не могла заглянуть за него.

– Отчего же? Я слышал, что его делают из не очень тяжелой ткани.

– В том-то и оно, что в других театрах его делают из довольно легкой ткани, здесь же… С виду пурпурный бархат, с золотой вышивкой. А на вес – как будто бы из свинца отлили! – девушка провела рукой по воздуху, словно ощупывала что-то. – Сколько не пыталась поднять, каждый раз не могла его даже сдвинуть.

– А что за вышивка сделана на этом полотне? – Дональдс стремился фиксировать каждое движение, и каждую эмоцию, которую замечал в поведении Кристал, поскольку очень многое из этого, он видел впервые.

– Здесь вышит лес, с огромными по высоте деревьями, у них пушистая крона. Тот, кто делал этот рисунок, хорошо постарался…

– Что натолкнуло тебя на эту мысль?

– Здесь каждый листок вышит отдельно. И не так как это делается на обычной вышивке, когда контур зашивают крестиками или гладью, здесь вышиты даже канальцы, по которым в листья поступает сок… - снова проведя рукой в воздухе, Кристал замерла. – Я не могу сказать точно, сколько здесь деревьев, потому что никогда не доходила до правой кулисы… – сейчас ее голос был наполнен какой-то безмерной печалью, словно знать точное количество деревьев, было необходимо для жизни.

– Что еще изображено на нем? – Дональдс старался сделать так, чтобы она рассказывала, а не переживала.

– Что еще? – встрепенувшись как птичка, которой на голову упала капля воды, Кристал снова провела по воздуху рукой. – Наверху вышиты облака, огромные, разных форм… Внизу – трава и цветы. Знаете, это больше всего напоминает лесную поляну, в самый разгар лета, когда цветет очень много разных трав… – замолчав, она немного нахмурилась, и, опустив голову, слегка покачала ей.
– Это очень забавно… Обычно заднее полотно одноцветно, либо делается изображение, которое соответствует заявленным произведениям, но никак не постоянная вышивка.

– Хочешь сказать, что это изображение никогда не изменялось?

– Именно так… Сколько бы раз я не попадала сюда, заднее полотно всегда было таким, – замолчав, девушка слегка растрепала волосы на затылке. – Это даже немного странно… Наверное…

– Что именно тебе кажется странным?

– Каждый раз, как я сюда попадаю… Каждый раз отыгрываю один и тот же сюжет… – неожиданно сказала девушка. Но стоило ей договорить, как она резко изменилась в лице, словно смятение, или же неловкость за сложившуюся ситуацию, охватило ее. Улыбка извинения, появившаяся на лице Кристал, только подтверждала это поведение. Потирая лоб правой рукой, она, неожиданно, добавила. – Господи, о чем это я? Сюжеты всегда разные, просто… Просто из меня никудышная актриса, поэтому все истории сливаются для меня в одну…