Он непроизвольно сделал шаг к решётке спортивной площадки, прижавшись к ней спиной — и трое хулиганов из учебки, ухмыляясь, окружили его. Как стая хищников — беззащитную и очень глупую добычу.

— Чё нет-то, Касан? Не тупой? Или не глухой? — не унимался Нойги.

По мнению Касана, если он уже ответил, то точно — не глухой. И значит, отвечая на вопрос Нойги, говорил он только о своей тупости. Но объясняться — это гарантированно получить по лицу.

Касан тоскливо проводил взглядом стайку девочек, прошедших по дорожке в сторону остановки. Они с интересом глянули на происходящее, но вмешиваться не стали.

— Он глухой, точно! — заметил всё тот же дружок Нойги. — А может, просто больной? Смотри, пялится в пустоту!

Все трое рассмеялись.

— Больной! Скажи сразу — шизик! — рассмеялся молчавший до этого хулиган. Звали этого мальчика Снети, но все звали Рыжим. Потому что такого оттенка волос больше ни у кого не было. И учился он с Касаном в одном классе.

— Точно, шизик! — обрадовался Нойги. — Слышь, шизик, ты куда шёл?

Касан решил не отвечать. Иногда это помогало, и его отпускали, иногда не помогало — и тогда его били или отбирали деньги. Сценарий везде, где он учился, был похож. Отец и мать в детстве всегда ругали Касана за драки, и он не дрался. И он всегда не понимал — неужели таких, как Нойги, не ругают родители?

— Шизик! — в хилую грудь прилетел чувствительный удар. — Ну-ка вернись к нам! Ты куда шёл-то?

Больше молчать было нельзя. А может, убежать? Касан раньше всегда старался убежать, пока в одном из таких побегов его не догнали. Об этом ему напоминала ноющая во время холодов нога — двойной перелом. Тогда на его проблему впервые обратил внимание отец, и его в первый раз перевели из одной учебки в другую. Но вот, что Касан понял — ему нельзя было молчать.

— Домой…

— Домо-о-ой! — заржала шпана. — К мамочке и папочке под крылышко. Да, шизик?

Ну вот и новое прозвище. Кем он только ни был. Как же хочется домой… закрыться там в комнате, почитать книжку, залезть в новую игру на приставке… про отряд героев… Как же это всё далеко…

— Слышь, ты отвечать будешь, шизик?

— Зачем?..

Сорвалось само! Он не хотел!.. Глаза Касана сразу стали испуганными, но слово вылетело, и назад его не вернёшь.

— Слышь, Нойги… Он думает, что нам не надо отвечать! — удивился Рыжий.

— А нам отвечать надо, шизик! — Нойги зло посмотрел на Касана. — В отличие от тебя, мы ребята серьёзные!

В доказательство серьёзности он врезал Касану по носу. Мальчик схватился рукой за лицо и почувствовал струящуюся по верхней губе кровь.

— И чтобы ты не забывал об этом… — новый удар, теперь в живот, — …ты нам теперь должен, шизик!

Касан увидел заносимый над ним кулак и понял, что сегодня терпеть не будет. Изо всех сил он рванул в сторону остановки, сбивая с ног удивлённого Рыжего. Рванул как умел, а умел — неплохо. Тренеры в учебках всегда хвалили его быстрые ноги. Сзади раздался топот преследователей. Очень уж Нойги хотел объяснить Касану, сколько тот им должен — и какой график платежей будет. Но не сегодня. Всё не сегодня. Сегодня Касан успел к автобусу и заскочил в салон. Дверь за ним закрылась, и шпана осталась снаружи, отстав от него на сотню шагов.

Оплатив проезд, Касан достал платок, прижал его к носу и пробрался в конец салона — где на него не будут кидать любопытные взгляды. Вышел он через две остановки, неподалёку от дома. Затравленно огляделся, пытаясь понять, нет ли поблизости местной шпаны, быстро прошёл через двор и юркнул в парадную. Надо было пробраться в ванную, чтобы не увидела бабушка — смыть следы стычки и спрятаться в своей комнате. А потом придумать план, как прогулять пару дней, пока Нойги не успокоится. Плохо, что Рыжий в его классе. Всегда знает, что Касан пришёл учиться.

Стоило мальчику подойти к двери ванной, как вокруг всё затряслось — и сверху донёсся голос: «Шрам, тут у нас гости!».

Я открыл глаза, прогоняя остатки очередного странного сна. В нём я понял чуть больше, чем ничего. Но там были шикарные самодвижущиеся повозки — «ав-то-бу-сы»! Никого в них запрягали, внутри люди сидят… Шумные только.

— Шрам! — оказывается, разбудил меня Нож. — У нас гости. Поднимаются к башне.

Костёр уже потух, но внутри башни было тепло. Бойцы сидели тихо, стараясь не выдать себя. Растирая отлёжанные на камнях бока, я подобрался к бойнице, к которой привёл меня Нож, и несмело выглянул наружу. Пока я спал, ситуация изменилась, Пуща продолжала гореть, но теперь пожар раздался вширь — как я и предполагал. На границе леса и холма появилась группа из трёх десятков человек. Троих тащили на импровизированных носилках.

Когда группа добралась до стены, я услышал их разговор:

— Нет тут входа!.. Вход вон там был!

— Надо найти! Нежить будет с минуты на минуту, — голос был знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его слышал.

— Ну и что ты предлагаешь? Кри-ана вырубилась, мудрости у нас теперь нет! Как туда забираться?

— Надо попробовать! Нельзя пнями стоять, нас же сожрут! Давайте, быстро ищите вход! — да почему же такой знакомый голос?

Я оглянулся на своих бойцов и увидел жестикуляцию Молчка. Тот поднёс руку к губам и быстро сводил большой и остальные пальцы, будто открывая и закрывая рот. Ри-эна!